Министр иностранных дел правительства М. Терещенко телеграфировал премьеру А. Ф. Керенскому из Ставки о том, что «весь командный состав, подавляющее большинство офицерского состава и лучшие строевые части армии пойдут за Корниловым», на его сторону «станут в тылу все казачество, большинство военных училищ, а также лучшие строевые части».

Генерал В. И. Гурко

Тут же плел свои паучьи сети Б. Савинков. Он был связующим звеном между Корниловым и Керенским. После объявления Петрограда на военном положении Савинкова назначают военным губернатором города и исполняющим обязанности командующего войсками Петроградского военного округа с оставлением на посту управляющего Военным министерством. Керенский думал ввести Савинкова в Директорию из 5 министров. Ясно, Савинков вел двойную игру…

Он хотел одновременно обойти и Керенского, и Корнилова и стать главным лицом в стране. Действуя против тех и других, он предлагал Корнилову «подчиниться Временному правительству, сдать должность и уехать из действующей армии», а Керенскому доверить ему решение всех «проблем». На следствии о корниловском мятеже Савинков говорил, что намеревался, став губернатором и военным министром, приступить к арестам большевиков, их структур («Советов рачьих, собачьих и курячьих депутатов» — как он изволил называть советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов), чего он не успел выполнить ввиду его отставки. В частности, 11 сентября 1917 г. на совещании представителей казачьих частей, расположенных в Петрограде и его окрестностях, Савинков признался, что был согласен с Корниловым в его целях, но разошелся с ним в плане и средствах по его осуществлению. Так не смогли договориться, пожалуй, два самых решительных противника большевиков, вступив в конкурентную борьбу за единоличную власть.

Савинков враждебно встретил Октябрьскую революцию, заявив: «переворот не более, как захват власти горстью людей, возможный только благодаря слабости и неразумию Керенского». И предпринял попытки освободить осажденный Зимний дворец. Однако казаки защищать Временное правительство отказались. После провала похода войск Краснова на Петроград Савинков бежал на Дон, где вошел в состав «Донского гражданского совета», во главе которого стоял генерал М. В. Алексеев. В совете занялся формированием армии и добровольческих дружин. Сотрудничество с белыми объяснял так: «Один бороться не мог. В эсеров не верил, потому что видел полную их растерянность, полное их безволие, отсутствие мужества. Кто же боролся? Один Корнилов. И я пошел к Корнилову».

Выводы таковы: во-первых, у его идей не было будущего, во-вторых, в правительстве люди робкого десятка, в-третьих, и это главное, за ними не шел русский народ.

Солдатская масса воевать не желала. Офицерский корпус был полностью дезориентирован отречением царя и Михаила. Очевидцы свидетельствуют: «В ротах, полках и дивизиях выдвигались новые офицеры, действительные руководители солдат, начиналось сближение часто с совершенно неожиданной стороны: с чтения газеты ротой, с организации развлечений, спортивных игр. Научились пользоваться новыми порядками и учреждениями с выгодой для дела и без всякого ущерба для себя. Повыписывали себе библиотеки».

Комиссары Временного правительства в своих отчетах отмечали: вся большевистская печатная и устная пропаганда велась на языке народной массы. Смысл ее всегда сводился к простейшим вещам, понятным и близким массе солдат: мир, земля, вольная воля, достаток. Комиссары, листовки и циркуляры Временного правительства говорили языком книжным («барским») и мысли излагали противоречиво-заковыристые и отвлеченные (война до победы — ради торжества справедливости, честь, верность союзникам, патриотизм, дисциплина во имя революции и т.п.). Временное правительство звало солдат умирать за революцию, за «землю и волю», большевики звали солдат бросить фронт, чтобы жить, чтобы немедленно идти и делить землю соседей-помещиков… Это было понятно и близко каждому солдату.

Не было согласия и у тех, кто еще стоял у власти. В дни корниловского выступления в конце августа 1917 г. отношения атамана Дутова с правительством обострились. Вызвав атамана, А.Ф. Керенский потребовал подписать документ с обвинением генералов Л. Г. Корнилова и А. М. Каледина в измене, на что Дутов заявил: «Можете послать меня на виселицу, но такой бумаги не подпишу», — и подчеркнул, что, если нужно, готов умереть за Каледина. Полк Дутова защищал штаб генерала А.И. Деникина, «дрался с большевиками в Смоленске», охранял ставку командующего, генерала Н. Н. Духонина.

Атаман А. И. Дутов

После подавления корниловского выступления полк ушел в Оренбургское войско, где 1 октября 1917 г. на Чрезвычайном войсковом круге А. И. Дутов был избран председателем Войскового правительства и Войсковым атаманом. «Клянусь честью, что положу все, что есть: здоровье и силу, чтобы защищать нашу казачью волю-волюшку и не дать померкнуть нашей казачьей славе», — обещал он. Именно в казачьем движении, в организации самоуправления и в казачьих частях Дутов видел опору государственности и ее будущее. На обвинение в стремлении «оказачить» Россию он отвечал, что это был бы наилучший выход и только твердая казачья власть может объединить «разноплеменное население» страны. «Мне жизнь не дорога, и ее не буду щадить, пока в России будут большевики», — говорил атаман, уверяя во внепартийности своей позиции и нежелательности втягивания армии в политику. На самом деле армия, конечно, давно уже была втянута в политику. «Я не знаю, кто мы: революционеры или контрреволюционеры, куда мы идем — влево или вправо. Одно знаю, что мы идем честным путем к спасению Родины. Все зло заключалось в том, что у нас не было общегосударственной твердой власти, это и привело нас к разрухе».

Но тот же Дутов признался: «Между двадцать седьмым августа и вторым сентября под видом большевиков должен был выступить я». Затем под предлогом восстановления порядка контрреволюция намерена была активно вмешаться в ход событий, разгромить большевиков, разогнать Советы, арестовать Временное правительство. Секретный приказ о сформировании Петроградской отдельной армии под начальством генерала Крымова главковерх подписал 25 августа 1917 г. Задача армии — «восстановить порядок в Петрограде, Кронштадте и во всем Петроградском военном округе, при этом против не повинующихся лиц, гражданских или военных, должно быть употребляемо оружие без всяких колебаний или предупреждений» (таков приказ Крымова по вверенной ему армии).

Большевики направили в войска Крымова сотни агитаторов, и остановили, можно сказать, одними словами, 3-й конный корпус генерала в 50—60 км от столицы. В итоге все три дивизии корпуса вышли из повиновения. И даже «Дикая дивизия» заявила о своей поддержке Советов… Генерал Крымов, убедившись в нежелании его войск выступить на стороне Белого движения, пустил себе пулю в лоб (13 сентября). Началась вакханалия убийств царских офицеров в армии и на флоте…