В ходе войны против терроризма западноевропейцы узнали то, что японцы осознали во время войны в Заливе в 1991 г.: что экономическая мощь — это одно, а политическое и военное могущество — другое, и они далеко не всегда конвертируются друг в друга. Европейский союз — большая величина на переговорах во Всемирной торговой организации или в битве многонациональных корпораций, но он невелик по значимости в мировой геополитике. Япония ничего не могла сделать против Саддама Хусейна, захватившего в 1990 г. Кувейт, пока в дело не вмешалась могучая Америка. Западноевропейцы фактически расписались в своем бессилии в экс-Югославии, пока американцы в 1995 г. не взяли инициативу в Боснии, а в 1999 г. в Косове. Даже генеральный секретарь Североатлантического союза лорд Робертсон позволил себе назвать Западную Европу «пигмеем». Базируясь на вышеназванных основаниях, Америка надеется еще долго так или иначе контролировать европейские (а это значит во многом и мировые) процессы. Непосредственные задачи США на обозримое будущее — сохранить свой военный контингент в Европе, предотвратить принятие Европейским союзом политических и военных функций, предотвратить экономическое отчуждение.

Должно ли американское руководство открыто выражать свое недовольство ограниченностью возможностей своих европейских партнеров? Дж. Ньюхауз полагает, что предпочтительнее не обострять пункты разногласий: «Вашингтону не следует высказывать свои опасения открыто; если он будет прямо выражать свои опасения, то вызовет прямые обвинения в стремлении сохранить Европу разделенной».

Просто ли обеспечить контроль?

Обеспечить контроль над европейским развитием всегда было непросто для США — ведь органическое единство никогда не было стабильной характеристикой Запада. После снятия пресса «холодной войны» Старый Свет теряет основание прежней солидарности с Новым, ослабевает прежняя объединительная скоба. Смогут ли США гарантированно воздействовать на важнейший регион?

Двумя главными средствами непосредственного насильственного воздействия Соединенных Штатов на другие страны являются экономические санкции и военное вмешательство. Но, как характеризует эти рычаги С. Хантингтон, «санкции могут быть эффективным средством воздействия только в том случае, если их поддерживают и другие страны, а гарантии этого, увы, нет». Что же касается военного вмешательства, то «платя относительно низкую цену, Соединенные Штаты могут осуществить бомбардировку или запустить крылатые ракеты против своих противников. Но сами по себе такие меры недостаточны. Более серьезное вооруженное воздействие должно отвечать трем условиям: оно должно быть легитимизировано международными организациями, такими, как Организация Объединенных Наций, где русские, китайцы и французы имеют право вето; оно требует подключения союзников; наконец, оно предполагает готовность американцев нести людские потери. При этом, если даже Соединенные Штаты согласятся выполнить все три условия, их вооруженное вмешательство рискует вызвать критику внутри страны и мощное противодействие за рубежом» .

Возможно, наиболее сильным аргументом и инструментом Америки явится то, что большинство западноевропейцев пока не желает ухода американских войск из региона. «Во время растущей неясности и переменчивости (Западная) Европа не имеет адекватной альтернативы американскому военному присутствию и лидерству. Продолжающееся американское присутствие в Германии предотвращает ренационализацию обороны в Западной Европе и дает Центральной Европе определенные гарантии в отношении Германии и России». Напомним, что сугубо западноевропейские попытки решить боснийскую проблему оказались тщетными, и в конечном счете именно Америке пришлось мобилизовать свои вооруженные силы и дипломатию. И в случае с Косовом США продемонстрировали силу блока, чтобы угрозы НАТО не оказались «пустыми словесами» и блок не потерял престижа наиболее эффективной западной организации. В этом историческом контексте европейские союзники Соединенных Штатов еще не видятся пока эффективными конкурентами, способными предложить альтернативу безусловному преобладанию Америки.

Да, имея вооруженные силы в 1, 8 млн. военнослужащих (против 1, 4 млн. в США), тратя на солдата 20 тыс. долл. в год против 59 тысяч в США, Европейский союз мог бы больше участвовать в американской «мировой вахте», мог бы активнее помогать стране-гегемону держать контроль по всем азимутам. У Европы будут свои трудности, которые поглотят значительную долю ее энергии. Согласно данным ОЭСР, стареющая Европа будет в грядущие 25 лет чрезвычайно нуждаться в 35 миллионах представителей молодой рабочей силы, а к 2025 г. — в 150 миллионах новых рабочих. К 2030 г. государственные пенсионеры будут получать 5, 5% ВНП в Британии, 13, 5% во Франции, 16, 5% в Германии, 20, 3% в Италии. (В США на эти цели будет тратиться лишь 6, 6%.). Не должно быть геополитического обольщения — скорее всего Брюссель в ближайшие десятилетия будет столицей не мощного единого государства, а весьма рыхлой европейской конфедерации. Торговля в пределах ЕС вырастет. Но достигнет естественных пределов: англичане не хотят отдавать свои деньги в германские банки. Тысячу лет продолжаются усилия по европейскому сплочению, и вопрос так и не получил окончательного решения. Из Вашингтона достаточно отчетливо видны экономические и интеграционные сложности союзников. Сенатор Джесси Хелмс в свое время привел такую метафору: «Европейский союз никак не может выбраться из мокрого бумажного пакета». Поэтому не следует слишком рассчитывать на глобальную помощь Европы, достаточно иметь ее нейтралитет и контроль над значительной долей Евразии.

Вашингтон склонен усилить значимость своего военного союза с Японией и в целом несколько повернется к Азии. Не Европа видится частью политических сил в Вашингтоне главным экономическим партнером Соединенных Штатов. Главный представитель США на международных экономических переговорах предсказывает, что к 2010 г. Азия и Латинская Америка (именно в этом порядке) будут главными экономическими партнерами Америки. Европа будет оттеснена на третье место.

И без Западной Европы мощь США достаточна для присмотpa над основными процессами. США расходуют на оборону 4 % своего валового национального продукта, а Франция и Британия — по 3, 1%, ФРГ — 1, 7%. Европейские члены НАТО расходуют на военные нужды лишь 66% суммы американского военного бюджета. В Ираке и Косове объем ударов США и западноевропейских стран НАТО находился в соотношении 9:1. Будущее зависит от американской мощи, а не от узкого западноевропейского мыса Евразии.

Перспективы

Два сценария видятся реалистичными для развития событий в XXI веке.

Первый сценарий: процесс расширения Европейского союза продолжается, но идет с крайними трудностями — Европа превращается в структуру с многими уровнями (различные скорости интеграции), где поступательное движение сохраняется фактически лишь на верхнем уровне. Даже в этом случае избежать противоречий между двумя берегами Атлантики будет весьма сложно. Можно смело предсказать проявления сугубо культурных различий как на уровне элит, так и в контактах населения обоих регионов, результатом чего будет постепенное взаимоотчуждение двух регионов. И в этом случае ЕС будет роковым образом ослаблен в проведении глобальной политики. Но не откажется от достижения этой цели абсолютно.