Лето 1900 года. Порт Тромсё в Северной Норвегии лежит чуть южнее 70-й параллели. Амундсен бродит по причалам порта, где стоит на якорях множество рыбачьих и промысловых судов. Последние интересуют Амундсена прежде всего.

– Кому принадлежит этот парусник?

Его наметанный глаз тут же выделил среди других это суденышко. Двадцать два метра в длину, парусное вооружение тендера, невысокая мачта, бушприт, три шлюпки. Корабль не выглядит новым.

– Ему двадцать восемь лет, – сообщает владелец.

– Как и мне.

– Но он крепок.

У судна округлый корпус. Именно корпус нравится Амундсену. Надо скользить меж льдов, а если они сожмут судно, оно должно подняться на льды.

– Семьдесят тысяч крон, – требует владелец.

Окончательно сошлись на шестидесяти тысячах, но ремонт и переоборудование тоже требуют денег. Надо позаботиться о комфорте, поскольку экспедиция отправляется не за тюленями. Вместо тюленьих шкур трюмы будут забиты провизией.

– Припасов должно хватить на пять лет.

– Пять лет? – изумляются слушатели.

Команда, набранная Амундсеном, не просто матросы. Готфрид Хансен – специалист по навигационным инструментам, астроном, геолог, фотограф; Антон Лунд – старпом; Хельмер Хансен – второй штурман; Петер Ристведт – механик и метеоролог; Густав Юл Вик – специалист по магнитным явлениям; Адольф Хенрик Линдстрём – кок. Всего шесть человек.

– Нам придется самим выполнять все необходимые работы. На борту «Йоа» не будет ни жесткого регламента, ни субординации. Мы разделимся на две вахтенные команды. При спокойном море каждая вахта будет продолжаться три часа. В остальном на борту «Йоа» будет царить полная свобода. Согласны?

Руаль Амундсен на борту «Йоа». 1903

Все согласились с предложением. Авторитет и убежденность этого человека, который не желает субординации на борту, таковы, что перспектива четырех- или пятилетнего путешествия перестает страшить. Весной 1903 года «Йоа» приходит в Христианию. Амундсен устанавливает на паруснике двигатель мощностью 13 лошадиных сил, один из первых двигателей внутреннего сгорания, постукивание которого нарушит безмолвие полярного океана. «Йоа» и уверенность ее команды в успехе вызвали волну пожертвований, и Амундсен получает возможность купить запасные паруса и снасти, навигационные инструменты, оружие, топливо. Отто Свердруп, бывший капитан «Фрама», дарит ему шесть гренландских собак. Но когда Амундсен подводит итоги, выясняется, что, несмотря на подписку и пожертвования, у него осталось немало долгов.

17 июня 1903 года, два часа утра. Светло. На широте Христиании ночи в это время почти нет. На «Йоа» запускают двигатель. Стоя у штурвала, Амундсен взмахивает рукой. Рыбаки на причале отдают швартовы, тендер медленно скользит среди темных судов. Когда судно огибает мол, двигатель остановлен, на мачте поднимается грот и малый грот. «Йоа» покидает норвежские воды, идет к северу вдоль английско-шотландского побережья, огибает Оркнейские острова, берет курс на северо-запад. На двадцать пятые сутки после отплытия из Норвегии «Йоа» подходит к Гренландии. Затем после короткой стоянки без особых затруднений пересекает залив Мелвилл, несмотря на туманы и множество льдин. 20 августа экспедиция входит в пролив Ланкастер. Амундсен движется вдоль западных берегов острова Сомерсет и полуострова Бутия. 12 сентября Амундсен отдает якорь в хорошо защищенной бухте на острове Кинг-Вильям.

Посмотрите на карту. Я сознательно перечислил все эти заполярные названия, поскольку читатель тут же забывает о них из-за того, что невозможно их описать. Названия звучат по-разному, а пейзаж не меняется – море и льды. А наша задача – наблюдать за людьми, которые исследуют это великое белое безмолвие.

До того как судно бросило якорь на острове Кинг-Вильям, произошло несколько инцидентов. В моторном отделении возник пожар. Огонь был потушен быстро и не успел добраться до цистерны с 10 тоннами горючего. Вскоре после этого происшествия «Йоа» попала в бурю и выдержала натиск стихии. Амундсен поставил судно на два якоря, спустил паруса и, запустив двигатель, удержал судно носом к ветру. Люди на палубе вынуждены были привязаться, чтобы их не унесло.

Итак, 12 сентября 1903 года «Йоа» бросила якорь в защищенной бухте на востоке острова Кинг-Вильям. Амундсен объявил:

– Назовем это место гавань Йоа (Йоа-Хейвен). Будем здесь зимовать.

Амундсен извлек урок из зимовки на борту «Бельжики». Зимовать люди будут на суше в уютных домиках, собранных из привезенных с собой материалов.

– Сначала собачий загон.

Все согласны, поскольку собаки (еще десять взяли в Гренландии) буквально озверели от содержания в тесных клетках, безостановочно лают и воют. Домик для людей получает название «вилла Магнит», поскольку основная цель экспедиции – изучение магнитного полюса. Кроме того, строится склад для огнеопасных веществ и ледовая кладовая для свежего мяса. Окончание строительства становится праздником. Все поднимают бокалы: «За процветание Норвегии!»

Амундсен произносит речь:

– Мы не покинем этих мест, не закончив исследования магнитного полюса. Это цель номер один. Северо-Западный проход следует рассматривать в качестве второстепенной задачи.

Зимовщики «Йоа» за празднованием рождества. 1903

После двух зимовок в гавани Йоа Амундсен установил, что Северный магнитный полюс описывает эллипсы и что с 1831 года он сместился на 50 километров к северо-востоку. Результат был ценным для геофизиков, но мореплавателей он интересовал меньше. Вывод был сделан на основании тщательных и ежедневных замеров, в которых не было ничего романтичного. Может показаться удивительным, как человек действия вроде Амундсена пошел на своего рода аскетический подвиг. Но научная лихорадка либо заражает, либо не заражает вас. Зимовка имела и свои «прелести».

Визит эскимосов во время зимовки «Йоа» у острова Кинг-Вильям. 1903

Люди живут в условиях суровейшего климата. 60 градусов ниже нуля в разгар зимы. Летом – 25 градусов тепла, тучи комаров, свирепость которых возрастала, по-видимому, из-за редкого лакомства – европейской крови. Но есть и радости – трава и цветы там, где земля освободилась от снежного покрова.

Еще в начале первой зимы появились эскимосы. К XX веку предубеждение многих исследователей против обычаев так называемых диких племен исчезло. Амундсен решил заняться этнографическими наблюдениями и дал своим товарищам соответствующие рекомендации. Первым пришедшим эскимосам вручили подарки – керосиновую лампу, топор, цветной бисер. На следующий день явилось более сотни мужчин, женщин и детей. Они предлагали луки из китового уса, стрелы из моржовой кости, обувь и одежды из тюленьих шкур.

– Будьте осторожны, – предупредил Амундсен, – и, занимаясь обменом с ними, не забывайте об их смекалке.

Эскимосы на борту «Йоа». 1904

Эскимосы называли местность Оглокту, а себя – оглули. Они перечислили названия соседних племен – киллермиун, уткиукниаллик, иткиуакторвик. Исследователи просили повторять эти длинные названия со множеством гортанных звуков, чтобы сделать записи