И смотрит на хронометр, надёжно закреплённый перед креслом, смотрит на прекрасный хронометр лингийской работы с большим циферблатом и чётко видимой секундной стрелкой.

От её движения будет зависеть их жизнь.

«Тридцать секунд, не более, – сказал Холь, инструктируя помощника. – Я тщательно проанализировал первый эксперимент и пришёл к выводу, что катастрофа началась в Уловителях – они оказались перегружены и стали разрушаться. Взрыв Накопителя – всего лишь последствия перегрузки на входе, поэтому – тридцать секунд».

Больше времени нет.

Взрыв.

– Они хотят нас погубить! – В голосе капитана сквозит ужас. Сначала он страшился эксперимента, потом – лекрийцев, и теперь он просто боится, балансируя на грани паники. Он хочет спрятаться там, где не стреляют и не наполняют рундер страшной энергией. Он проклинает день, когда связался с Холем, и из его глаз текут настоящие слезы.

Не герой.

– Разумеется, хотят! – хрипло соглашается Тогледо.

– Нужно уходить!

– Не раньше, чем сделаем дело, – бешено рычит Мужере, бортовой астролог «Исследователя».

Он тоже фанатик… Впрочем, среди ребят, что постоянно смотрят в Пустоту, нормальные не встречаются… Мужере – фанатик, ему хочется провести эксперимент не меньше Тогледо, и поэтому на него можно положиться.

Взрыв. Несколько взрывов.

– Пожар в пятом отсеке!

Тогледо не тратит время на ненужные размышления, не вспоминает, важен или нет пятый отсек, потому что увлечён предстоящим и готовится отсчитывать секунды.

– Мужере! Начинай!

– С удовольствием!

И астролог давит на первую педаль, устанавливая соединение с далёкой Кардонией.

* * *

«Ипатая Менсала! Ипатая Камнегрядка! Ипатые лекрийцы!»

Никогда! Никогда в жизни Руди не позволял себе публично выражать гнев или разочарование, громко ругаясь в присутствии цепарей. Бывало, напивался до поросячьего визга, бывало, гонялся по всем палубам за визжащими девками, многое бывало, поскольку Йорчик умел пожить на полную катушку, но никогда – никогда! – Руди не ругался при цепарях матерно. И сейчас не стал, облегчив душу, поднимаясь к «Розе Халисии» в «корзине грешника». А дальше, на борту, – обычная хмурость, лицо крайне недовольное, но и только, без лишних эмоций.

– Что происходит? – поинтересовался Йорчик, едва оказавшись на мостике.

– Эскадра бомбардирует Карузо, – доложил капитан. – Судя по маневрам рундера и «Повелителя», они собираются принять бой. – Капитан выдержал паузу и высказал мнение: – Самоубийцы.

А как ещё назвать тех, кто собирается сражаться с превосходящим по всем статьям противником?

«Самоубийцы».

Так думали защитники форта, напряжённо следящие за мритскими цеппелями, так думали ожидающие лёгкой победы лекрийцы, так думали все цепари «Исследователя» и «Повелителя».

И ещё так думали преследовавшие одинокий бронетяг ребята с «Горького».

– Посмотрим… – Йорчик знал, что наука способна творить чудеса. Одно уже было, пришла очередь следующего. Он хлебнул из фляжки крепчайшего ликёра и повторил: – Посмотрим.

* * *

– Похоже, мы станем свидетелями ещё одного зрелища, – протянула Нульчик, внимательно изучая маневры эскадры и противостоящих ей цеппелей.

– Главное, чтобы не участниками, – заметил Фарипитетчик. – Я распорядился отойти ещё на две лиги и не держаться позади лекрийцев.

– Якта? – Медикус повернулась к капитану: – Ты серьёзно?

Под зрелищем Нульчик подразумевала гибель «Повелителя» и рундера – для наблюдателей их судьба была очевидна, – и медикус готовилась увидеть падение ещё двух цеппелей. Поэтому неожиданное замечание Фарипитетчика вызвало у нее удивление.

– Извини, Сада, но я действительно думаю, что рядом с лекрийцами опасно. – У капитана дёрнулась щека. – На меня произвела впечатление судьба «Горького».

– «Горький» напоролся на Гатова.

– А эскадра – на Холя. – Якта указал на здоровенный металлический цилиндр, тихонько покачивающийся под пузом рундера. – Я не знаю, что это за штука, но уверен, что от неё следует держаться подальше.

– Возможно, Холь хочет спасти оборудование, – предположила Сада.

– Возможно, – согласился капитан.

– Гм…

До сих пор Нульчик занимала только судьба Гатова, и она упустила из виду, что совсем рядом находился ещё один знаменитый учёный – Алоиз Холь. Правда, луегарский гений никогда не занимался оружием, но ведь даже микроскопом можно убить, не так ли? Если как следует размахнуться.

– Рундер не просто поднимается, он идёт на сближение с эскадрой, – вздохнул капитан. – И это неспроста.

– Возможно, капитан бублика блефует, – медленно произнесла Сада, про себя признав Фарипитетчика правым по всем пунктам. – Пытается испугать Рубена.

– Скоро узнаем, – ровно ответил Якта.

И вновь уставился в окно.

Закончив работы на месте крушения «Горького», «Доброта» пошла к Карузо, но, заметив маневр крейсеров, Фарипитетчик распорядился замедлить ход, а теперь и вовсе взял к северо-востоку, что позволило галанитам наблюдать за происходящим сбоку и с безопасного расстояния. Они видели «Розу Халисии», приземляющуюся в том самом месте, которое только что покинул «Пророк Вуучик», но не обращали на яхту внимания, полностью увлечённые столкновением лекрийской эскадры и двух мритских цеппелей.

Увлечённые сражением.

Понимая, что обладает колоссальным преимуществом, Рубен выстроил эскадру классической линией, расстреливая обречённый рундер с убойной дистанции, и не завалил его только потому, что на помощь неуклюжему «бублику» поспешил «Повелитель неба».

Чтобы в одиночку встать против пяти врагов.

Ни один здравомыслящий цеповод не рискнул бы на такое противостояние, но Вениамин распорядился прикрыть подъём рундера, и капитан «Повелителя» не посмел ослушаться. Пошёл в самоубийственную атаку, имея лишь одно эфемерное преимущество – высоту, – позволяющее обстреливать лекрийскую эскадру сверху. Победить «Повелитель» не мог при всём желании, однако его вмешательство отвлекло лекрийцев от уничтожения беззащитного «Исследователя».

– На что они рассчитывают? – спросила Сада, разглядывая флагман Мритского.

– Умереть с честью? – предположил Якта.

– На Менсале так не принято.

– Значит, они собираются бежать…

И в следующий миг слова капитана подтвердились: над рундером появилось «окно».

* * *

Флагман Мритского не закрыл собой «Исследователь», как грезилось насмерть перепуганному капитану, флагман поступил как военный: принял бой. Меткий артиллерийский огонь, да ещё с позиции «сверху», что практически исключало ответ, заставил лекрийцев маневрировать, их доминаторы принялись подниматься, стремясь поскорее покончить с наглым крейсером, огонь по рундеру продолжали вести только импакто, и можно сказать, что «Исследователь» получил передышку.