— Прости меня, — тихо произнёс он. — Прости. Платья не будет. Аналоя – не будет. Больше – сейчас – ничего не будет. В общем-то, у меня ничего больше нет, Рэйчел. Только это. Я очень тебя люблю. Пожалуйста, Рэйчел. Я больше не могу. Будь моей женой.

Она кивнула, и Гурьев увидел, как задрожало её горлышко. Она посмотрела на кольцо, на Гурьева – и улыбнулась:

— Я прощаю тебя, Джейк. Боже, какое чудо! Ты всё-таки его нашёл. Я прощаю, прощаю тебя. Прощаю. Но не помилую. Приговор остаётся в силе.

— Хорошо. А теперь – поцелуй меня. Пожалуйста, поцелуй меня, Рэйчел.

— Дети, — она в притворном ужасе, расширив глаза, указала на школу, все окна которой были залеплены сияющими детскими мордашками. — Дети. Это немыслимо.

— Пусть, — проговорил Гурьев, привлекая Рэйчел к себе. — Сегодня всё можно. Всем.

— Ты разгильдяй. Ты даже не можешь сделать предложение – как следует. Ты…

— А разве мы проходили это на наших уроках?! — удивился Гурьев, беря в ладони её лицо.

* * *

Ой, подумал в благоговейном ужасе Шугаев, глядя на входящих во двор синагоги Гурьева и молодую женщину в чём-то таком, чему Шугаев даже не мог придумать названия. Царица небесная. От неё исходило самое настоящее сияние, — такое, что старший лейтенант зажмурился. Это ж она. Ой. А у меня подворотничок со вчерашнего не менянный. Ой, забегался… Прибьёт Яков Кириллович, как есть, за внешний вид прибьёт. Так я ж по уставу…

— А вы что тут делаете, Анатолий? — удивился Гурьев.

— Так у меня вопросов парочка к гражданину… к товарищу Зильберу, — поправился Шугаев, изо всех сил стараясь отвести глаза от улыбки Рэйчел и рассматривая её при этом с таким любопытством, что просто невозможно было не улыбнуться. — Здрассьте.

— Познакомьтесь, Анатолий, — улыбнулся и Гурьев тоже. — Это графиня Дэйнборо, полномочный представитель британских и международных деловых кругов и личный посланник его величества короля Великобритании Эдуарда Восьмого. Приехала взглянуть одним глазком на то, как мы тут с вами справляемся. Её светлость отзывается на воинское звание «миледи», потому что на самом деле терпеть не может всяческих дурацких церемоний. А это, Рэйчел, — Анатолий Шугаев, начальник городского управления государственной безопасности, очень ответственный и серьёзный молодой человек. Несмотря на юный возраст. За что мы все его очень любим.

— Здравствуйте, Анатолий, — Рэйчел протянула ему руку. — Очень рада знакомству. Не обращайте внимания, Джейк, как всегда, над всеми посмеивается. Просто Рэйчел. Или, раз уж у вас тут все обращаются друг к другу по имени-отчеству – Рахиль Вениаминовна. Анатолий – как дальше?

— Ва… Ва… Варламович, — прошептал совершенно раздавленный Шугаев – и Рахилью, и Вениаминовной, и тем, что эти двое – ну, в общем, любому дураку всё понятно, а ещё и тем, что, оказывается, полномочный представитель буржуев и личный посланник самого главного мирового буржуя – английского короля – говорит по-русски бегло и чисто, хотя и чуточку излишне стерильно, как самая настоящая царица небесная, — почему-то Шугаев был уверен, что царица небесная вот так именно и должна разговаривать, — и перевёл на Гурьева умоляющий взгляд.

Вот это ты ему врезала, почти отстранённо подумал Гурьев. Рахиль, да ещё и не так себе, а – Вениаминовна. Вот это да. Смешно. Обхохочешься. Господи, Рэйчел, девочка моя, что же ты такое творишь.

— Чудесно, — просияла Рэйчел. — Вам очень пошёл бы гражданский костюм, Анатолий Варламович. Тёмно-серый или тёмно-синий, можно – в мелкую полоску. А то в этой форме вы выглядите уж слишком неприступным. Джейк, а в министерстве обороны есть хоть один толковый конструктор одежды? Это же немыслимо!

— Нет, Рэйчел, — вздохнул Гурьев. — До этого у нас ещё не дошли руки. Слишком много всего остального.

— Ладно, я займусь этим, — решительно заявила она. — Военная форма – это ужасно, просто ужасно важно. А вот это – зелёный верх, синий низ – это что, вообще, такое?!

— Успокойся, родная, — Гурьев посмотрел на несчастного старлея и, кажется, подмигнул ему. — Я думаю, сейчас товарищ Шугаев просто обалдеет от твоего натиска. Если уже не обалдел. И не называй меня при товарище Шугаеве Джейком – он и так уже думает неведомо что. Так, Анатолий?

— Никак нет, Яков Кириллович! — отрапортовал Шугаев, вскидывая руку к фуражке. Вот это да! Эк он с ней: на ты, родная – с ней, с буржуйкой такой, прямо страшно, — но ведь за рубежом-то они все – буржуи? А она – графиня, но всё равно же наша, за нас, за блок коммунистов и беспартийных, за товарища Сталина, за Советский Союз – потому что – Яков Кириллович? Толстой – красный граф, а она – красная графиня? Шугаев чувствовал, что запутывается уже совершенно бесповоротно. — Я… Это… То есть… Очень приятно. Ра… Рахиль Вениаминовна.

— Нам тоже, — невозмутимо кивнул Гурьев. — Вам доложили о визите?

— Так точно. Так я же… вы же курируете, Яков Кириллович.

Это немыслимо, подумала Рэйчел. Этот мужчина творит всё, что хочет. Даже здесь!

— И что вы тут делаете, Анатолий? Я же вам объяснял, вы не мальчик и не должны ни за кем бегать. К вам все придут, и вы со всеми вежливо и уважительно побеседуете.

— Так ведь товарищ Зильбер, — засмущался Шугаев. — Пожилой человек, неудобно. И товарищ Крупнер… А там эта, как её, — молитва, в общем. Ничего, я подожду. И чего молятся? Бога-то нет, это ж – совершенно понятное дело, — он снова посмотрел на улыбающуюся царицу небесную, и решил: надо непременно уточнить у Якова Кирилловича этот важный вопрос. — Да, пускай. Ваши же люди, Яков Кириллович. Что ж я, зверь какой?!

— Ничего, ничего, — приободрил его Гурьев. — Вы, разумеется, не зверь, Анатолий. Вы – государственный человек, и дела у вас – государственные. И товарищ Зильбер, и товарищ Крупнер прекрасно всё понимают. А возраст – это ничего. Иногда полезно даже пожилому человеку прогуляться. Вы квартиру для бесед присмотрели, как я вам говорил?

— Так точно, присмотрел, Яков Кириллович. Уже оборудовано всё, как вы инструктировали.

— Вот и отлично. А то, если все начнут в управление туда-сюда шастать, действительно получится неудобно. Я передам Ицхоку Абрамовичу, что вы хотели его видеть, он вам позвонит. Договорились?

— Так точно! Разрешите идти?

— Да что я вам, генеральный комиссар госбезопасности?! Мы с вами боевые товарищи, а не так точно извольте доложить. Тем более, я – можно сказать, в отпуске по личным обстоятельствам. Как там Людмила Архиповна? Всё штатно?

— Ага, — вздохнул Шугаев и покраснел. И опять посмотрел на Рэйчел: – Доктор сказал – в госпиталь, на это, как его, сохранение. Недели две, говорит. Может, даже меньше.

— Ну, вот. А вы – бегаете, — нахмурился Гурьев. — Идите лучше, с ней посидите лишний часик. Это очень важно. А с товарищами успеете побеседовать. Всё, всё. Идите.

— Есть, — козырнул Шугаев. — Есть посидеть. До свидания, Ра… Рахиль Вениаминовна.