Про самого смотрителя маяка на Ренрике тоже болтали всякое, чаще всего такое, что у Хеймолайнена просто уши вяли: то ли он – русский маршал, ушедший из-за каких-то интриг в добровольное изгнание после войны, то ли – старший брат императора, добровольно уступивший младшему престол из-за любви к простой, незнатной женщине… Да, жена его – и вправду редкая красавица, ради такой и престол уступить не зазорно. Вот только – простая?

Она, говорят, пела когда-то. Так пела… Если это и вправду она, — была у Хеймолайнена пластинка с русскими военными песнями, ну, теми самыми, — «Вставай, страна огромная», «Прощание славянки», «Жди меня» – понятно всё. Вообще всё понятно. Если солдату такие вот песни петь – таким голосом… Дураки немцы. Как есть, дураки. Разве можно воевать с народом, которому такие песни – такими голосами – такие женщины поют?! Хеймолайнен редко эту пластинку слушал. Часто слушать такое нельзя. Даже с пластинки. Плакал всегда Хеймолайнен – злился на себя, а поделать не мог ничего. Плакал – и всё. Хоть и не его это война была, вообще не его, а всё-таки… И Лемпи плакала – хоть и по-русски понимала не слишком хорошо. Да нужны ли слова, когда – такой голос?! Правильно, что русские победили. И правильно, и по праву. И не в том дело, что они за эту войну страшную цену заплатили – немцам, вон, поболе досталось. Правильно – что русские. До многих это не сразу, ох, как не сразу, дошло. А кое до кого – не дошло и по сию пору. Но Хеймолайнен-то – он понимает.

Самого Хеймолайнена тоже пытали иногда – расскажи да расскажи, что да как. А что ему рассказывать? Люди как люди. Припомнив кое-что из рассказов висбюйских, стокгольмских да прочих заливал – солёных пьяниц и отчаянных бродяг, Хеймолайнен сначала сердито сплюнул, а потом – снисходительно улыбнулся: всё-таки, фантазия некоторых вовсе не знает удержу, нисколько даже не заботясь о каком-то правдоподобии. Это же надо такое сочинить… Да мало ли о чём травят байки рыбаки и матросы-каботажники в портовых кабачках?! Всему верить – рехнуться можно. Враньё это всё, вот что. Люди как люди. Обыкновенные. Подумаешь… И смотритель маяка, и его жена, и племянники, и сыновья, и даже помощник-моряк почему-то ужасно нравились Хеймолайнену – вряд ли иначе он взялся бы возить сюда почту, даже пускай и за деньги. Хорошие люди, настоящие, что ещё скажешь. Дай Бог им счастья.

1986–2007