– Может быть, – без всякого энтузиазма ответила барышня на выданье. – Знаете, бывают на свете души тонкие, нежные, которые трудно понять обычному человеку.

– Ну, еще бы, – охотно согласился Джейк. – Знаете, как им трудно!

– Они, – барышня страдала глазами, – понимают музыку, поэзию. Они совсем непохожи на остальных. У них могут быть даже сверхъестественные способности. Они словно не от мира сего.

– Тут уж ничего не поделаешь, мисс, – опять согласился Джейк. – К чему вы говорите все это мне?

Девица заломила руки.

– Ах, я знаю! – дрожащим голосом проговорила она. – Я все знаю! Эта проклятая бедность! Но я, – вы ему, пожалуйста, так и передайте, – я не считаю, что деньги главное! Передадите?

– Ну, конечно, передам, – заверил Джейк.

– По нему ведь видно, что из хорошей семьи, – продолжала мисс Буддл. – Он сумеет выбиться в люди, я верю, я знаю! Он, может быть, не будет богачом, но скромная, умеренная жизнь, когда рядом тот, кто тебя любит и понимает – это ли не счастье!

Д.Э. чуть было не спросил насчет приданого, раз уж зашел такой разговор, но сам пришел от подобных мыслей в такой ужас, что издал лишь невнятное мычание.

– Что есть богатство? – продолжала барышня, глядя на него теми глазами, которые обычно изображают в книжках у принцесс, что прилежно вышивают крестиком, дожидаясь возлюбленного рыцаря из дальних странствий. – Несуразная замена истинным чувствам? Жалкие потуги заменить то, что может дать только сердце?

Джейк представил седло барашка с картофелем, кофейный крем, нет, лучше пломбир безо всего, но много, а не пару шариков, как они там обычно подают, консервированные ананасы, ящик сигар по доллару каждая, и трубку тоже, автомобиль, идеальный пробор, мягкую шляпу, ту библиотеку в собственном доме, собственную яхту и ящик патронов… А еще Злыдня нужно почистить – вон, пыльный весь, вчера по глине валялся.

– А? – очнулся он от мыслей, поняв, что все это время мисс Буддл продолжала свой прочувствованный монолог.

– Сколько ему лет? – повторила она. – Я имею в виду, по-настоящему.

– Восемнадцать, – соврал Джейк, спасая реноме компаньона, которому неполных две недели, как стукнуло шестнадцать.

Лицо барышни озарилось светлой улыбкой.

– Неужели восемнадцать? – она всплеснула руками. – Я думала, немножко меньше.

Джейк застеснялся.

– К зрелости, – вздохнула мисс Буддл, – люди становятся такими скучными. Жестокими. Злыми. Во всем видят лишь одну сторону: материальную. Они забывают про подлинное чувство. Мы так часто не видим, не слышим его, приносим все эти бессмысленные жертвы…

Джейк поднял бровь. В предательство компаньона не очень верилось, но ведь с этим сифилисом нервы ни к черту, и не такое может в голову прийти!

Барышня на выданье покраснела.

– Реджи очень застенчив.

– Кто? – удивился искатель приключений.

– Ваш друг! – с упреком напомнила мисс Буддл.

– А-а. Ну да, ну да…

– Слушай, – сказал он компаньону, когда бабуля, наконец, нафотографировалась и ушла, прихватив свою чувствительную внучку, – твое второе имя – Реджинальд?

– Ну да, – немножко удивленно отозвался тот. – А что?

– А чего ты тогда им не пользуешься? Сам же говорил, что у тебя имя дурацкое, и все такое.

– Мама Дюком называла, – вздохнул М.Р. – И вообще, привык. Реджинальдов вон сколько, а я – это я.

– Вот тебя иногда не поймешь.

– Я и сам себя не всегда понимаю. А ты чего спросил-то?

– Да барышня твоя, – засмеялся Джейк. – Реджи, говорит, так застенчив, что просто клейма негде ставить.

– Это она меня так?

– Ну, не меня же! А что, первый раз слышишь? Что, точно?

Д.Э. удивился до глубины души.

– Как же она тебя в лицо-то называет?

– А никак, – пожал плечами компаньон. – «Ты», и все.

Джейк похлопал глазами. Потом махнул рукой.

– А и черт с ней! На, тебе передали.

М.Р. забрал записку, прочитал и слегка спал с лица.

– Допрыгался, – резюмировал компаньон, и отобрал у него записку.

– О Господи! – воскликнул Дюк и забегал по комнате, обеими руками ероша кудри. – В маленьком домике! На берегу моря! Боже мой! Господи! Матерь Божья!

– Господи, – заметил Д.Э., – тебе не поможет. Матерь Его по таким вопросам я бы вообще беспокоить не рискнул. И вообще, я думаю, они оба будут с интересом любоваться, как ты выкарабкаешься.

М.Р. поднял на него несчастные глаза.

– Сколько нам до доктора?

– Пять дней.

В четверг, двадцать седьмого июня 1906 года, Джейк опять наткнулся на мисс Буддл на лестнице, собираясь сбегать в лавочку за едой для компаньона. Он сделал суровое лицо, сказал, что мистер Маллоу занят, просил не беспокоить. Барышня на выданье задрожала подбородком, ушла и Д.Э. беспрепятственно проскользнул к выходу. Вернулся быстро, напевая себе под нос, тихонько подглядел в замочную скважину: вдруг у компаньона клиент, и вошел в комнату. Из-за стены слышалось:

Занятый компаньон валялся на кровати, ковыряя в носу и любовался похабными картинками из волшебного фонаря. Припев звучал надрывно:

Пауза. Затем голос скорбно продолжал:

– Да не клялся я! – не выдержав, закричал Дюк. – Она сама все выдумала!

– Хочешь, чтобы она услышала – пойди и скажи! – пожал плечами Д.Э.

М.Р. ойкнул и заткнулся, а романс продолжался:

Голос мисс Буддл дрожал от плача: