Тем временем в Уитридже он продолжает воевать с неисправным телевизором, на экране которого все идет волнами, а цвета наползают один на другой.

Но по мере того как течет время, он начинает понимать, что так еще и лучше! Он садится перед телеящиком и начинает его смотреть, время от времени усмехаясь, когда какое-нибудь лицо на экране становится зеленым или ярко-голубым. Увлеченный перспективами развития телевизионного вещания, он задумчиво сует в рот оголенный провод, подключенный к розетке…

Раздается шипение и стук упавшего на пол тела…

* * *

Тем временем в Арваде, увидев, что время к обеду, она начинает на чем свет стоит честить своего обжору мужа и вечно воющего младенца, после чего, все еще находясь под впечатлением от просмотренной телепрограммы, сует завернутого в пеленки ребенка в духовку, включает таймер, а сама садится в кресло перед телевизором и принимается укачивать размороженную тушку курицы.

Ну вот, теперь все будут довольны!

Тем временем в Вестминстере чернокожий посетитель подходит к прилавку и бьет стоящего за ним продавца по голове гаечным ключом.

– Вонючий белый ублюдок! – говорит он, после чего, сев на пол, начинает набивать рот всякой всячиной, что попадается под руку – конфетами, аспирином, шоколадом, таблетками от несварения желудка. Иногда он макает таблетки в лужу крови, сочащейся из раны на голове продавца, – такой цвет ему нравится!

Тем временем в Лейквуде:

– Оооо! Приятель! Такой дурью я еще не нагружался! Лечууу! Реально улетаю! То есть у меня такое ощущение, что я уже кружусь по воздуху в струе вон того вентилятора. Только вот тесно и стены грязные. Где здесь дверь? Я хочу наружу! Откройте! Да нет, окно ближе! Открывай! Сейчас ветер подхватит меня и унесет в горы. Ура! Летииим!

До тротуара, покрытого каменной плиткой, – четыре этажа, и удар получился жесткий.

Приступ

– Алан!

Это был голос Пита, и доносился он из склада. Филип остановился на полуслове и посмотрел на Алана и Дороти. Эта троица составляла некий военный совет, который собрался, чтобы оценить текущую финансовую ситуацию. Она была не самой лучшей. Гарантийная замена фильтров сожрала почти треть ожидаемого дохода, а сам процесс замены отнимал столько времени и сил, что заниматься другими делами, приносящими прибыль, было некогда и некому. Единственной хорошей новостью была новость плохая – Бамберли в Калифорнии испытывал те же проблемы, и он собирался подать иск к компании «Митсуяма». И если повезет, то через восемнадцать месяцев…

Очередной жаркий и душный день с низко висящим над головами плотным смогом, и потому они решили не закрывать двери – пусть хоть какой-то ветерок гуляет по помещениям. Они слышали крики и стук, доносящиеся со склада, но особого внимания поначалу не обратили – в такую погоду нервы у всех ни к черту. Но крики становились все громче и громче.

– А вот это мне уже не нравится, – сказал Алан и двинулся к двери. Остальные последовали за ним по коридору, отделявшему административный сектор от склада.

– Это Мак! – кричал Пит. – Он сошел с ума!

Алан и компания остановились, сгрудившись у складской двери.

Помещение склада было оборудовано полками, на которых стояли фильтры, упакованные в зеленые и красные картонные коробки с японскими надписями на них.

В дверях своего уютного офиса (десять на десять футов), сооруженного из дерева и стекла, стоял Пит. Лицо его было искажено тревогой и злостью, он держался за дверной проем, поскольку трость его лежала в стороне на полу и он не мог до нее дотянуться. Филип поднял ее, передал Питу и почувствовал – того буквально трясло. Откуда-то из-за полок доносился шум – что-то тащили по полу и отбрасывали в сторону.

– Что случилось? – спросил Алан.

– Он пришел несколько минут назад, без помощника, – начал Пит, задыхаясь от волнения и злости. – Проорал что-то по поводу «черных ублюдков, которые думают, что им принадлежит это место» и начал все крушить.

– Кто-нибудь еще здесь есть? – поинтересовался Филип.

– Нет никого! – ответил Пит. – Все наладчики на вызовах, а Глэдис я отправил домой, у нее тонзилит.

– Дороти! Звоните в полицию! – крикнул Филип.

Та кивнула и умчалась.

– И что, пока полиция не приедет, он так и будет все тут ломать? – возмутился Алан. – Где он?

– А вот он, я! – послышался голос Мака. – Ку-ку!

Он сбросил с полки на пол две верхние коробки на том конце прохода и, выглянув оттуда, злобно уставился на вошедших. Он был высок и широкоплеч, а лицо его покрылось капельками пота.

– Да притом «кукареку»! – добавил он. – Если вы не уберете этого грязного ниггера, я здесь все расхреначу!

– Мак!

Алан шагнул вперед, но в тот же самый момент Мак сбросил на пол сразу несколько коробок: бах-бах! Послышался звук ломающихся хрупких корпусов. Мак принялся топтать поверженные коробки, а весил он не меньше ста восьмидесяти фунтов.

– А ну-ка, прекрати, урод! – взревел Алан.

Мак усмехнулся и, схватив что-то с полки, швырнул в Алана. Тот присел, и снаряд, пролетев над его головой, разнес стекло в офисе Пита. Мак, веселясь как трехлетний ребенок, продолжил превращать картонные коробки в труху.

Через мгновение он принялся ритмично петь:

                               А я здесь царь горы!

                               Хватайте топоры,

                               А я – царь горы…

– Он точно сбрендил! – прошептал Пит, чувствуя, как кровь отлила от его головы к ногам – голова его шла кругом, а ноги словно налились свинцом.

– Согласен! – сказал Алан и отер пот с лица. – Принеси мне мою пушку. Знаешь, где я ее держу?

– Знаю! – ответил Филип, но, как только он повернулся, чтобы побежать в офис, примчалась Дороти.

– Фил! Алан! Телефон молчит. И я видела огонь и дым. Похоже, весь центр города горит.

Все трое застыли – Пит, Алан, Филип. Они вспомнили шум, который слышали последний час – сирены пожарных и полицейских машин, выстрелы – и на который не обращали внимания. Это же большой город, здесь каждую секунду что-то происходит!

Тем временем Мак со счастливой улыбкой на лице продолжал громить склад. Куча раздробленных коробок росла, и он тащил туда все новые и новые.

– Неужели это война? – медленно проговорил Алан, выговорив слово, которое было у всех на уме.

– У меня здесь есть радио! – сказал Пит, показав на свой офис, усыпанный теперь осколками битого стекла.

Филип бросился к приемнику и принялся крутить диск настройки, пытаясь найти станцию без музыки. Через мгновение раздался мужской голос:

– Эй, Моррис, детка! Ты что, нассал в свою вертушку? Я же сказал, я ненавижу этот альбом и