Но были еще двое крайне заинтересованных слушателей.

Композиторы Дмитрий Яковлевич Покрасс[220] и Исаак Осипович Дунаевский, сидевшие недалеко от эстрады, с удивлением, переходящим в изумление, наблюдали импровизированное выступление Новикова, а Дунаевский еще и набрасывал интересные гармонические ходы в блокноте.

– Нет, ты слышал? – Покрасс проводил уходившего от эстрады Новикова взглядом и вопросительно уставился на коллегу. – Это вообще кто? Почему я о нем совершенно ничего не знаю?

– Знаете, Дмитрий Яковлевич. – Дунаевский усмехнулся. – Это тот самый Новиков, который написал «С чего начинается Родина» и много других песен. Мы еще долго спорили с товарищами, что у этого автора явно отсутствует четкий почерк. Словно ему пишут песни несколько разных авторов. Только вот мы бы их знали, а тут совершенно незнакомый способ композиции. Характерный скорее для джазового музыканта. Кое-кто даже предположил, что это ваших рук дело. – Дунаевский усмехнулся. – И это тот же самый человек, который застрелил покушавшихся на товарища Сталина. Многогранная личность. Широко известен в узких кругах под уважительным прозвищем «Стальной Кир». Или «Сталинский Кир». Да и подруга его тоже дама небезызвестная. Некая «Железная Надежда» – кумир советских девчонок.

– Может, кто-то из птенцов Лундстрема[221]? – Покрасс задумчиво побарабанил пальцами по столу, припоминая, сколько разных историй связано с этим именем.

– Возможно. – Дунаевский пожал плечами. – Но я бы скорее предположил американскую школу.

– Любопытно. – Покрасс внимательно посмотрел на Новикова, вернувшегося за свой столик вместе с высокой красоткой. – Да… не тем занимается товарищ. Не тем.

В ответ Дунаевский расхохотался.

– Да вы на ордена посмотрите! Там же на троих с лихвой хватит.

– А давайте пригласим его на заседание московской секции?

– Хотите принять его в члены Союза[222]? – Дунаевский лукаво улыбнулся. – Интересная мысль. Комкор[223], орденоносец, да еще и член Союза композиторов… Только вот боюсь, пошлет нас товарищ Новиков…

– Так вот сразу и пошлет? – Покрасс недоуменно поднял брови.

– Не сразу, но далеко. – Дунаевский улыбнулся. – Вы не смотрите, что он тут разошелся. Командиры эти, видать, его знакомые, да и он тут с девушкой. Вообще, насколько я знаю, он человек не публичный и выставляться не любит. А у нас же каждый второй – непризнанный гений, а остальные – гении признанные. Вот разве что если только через Любочку Орлову? Ей отказать невозможно. Пригласить его на закрытый просмотр в Гнездниковский[224], а уж там…

– Хорошая мысль. – Покрасс кивнул. – Можно еще пригласить Милочку Целиковскую[225]. С ее ужасным характером такой покровитель не помешает. – И увидев непонимание на лице собеседника, Дмитрий Яковлевич пояснил: – Это совсем молодая актриса, невероятно талантливая, но столь же невероятно вздорная.

Расходились казаки далеко за полночь, и разговоры, так или иначе, крутились вокруг Стального Кира.

– Да казачьего он рода, я тебе как на духу говорю. Из донских, верно. Али из кубанских… – Рыбаков кивнул. – Надобно у наших, кто с Дона корни выводят, порасспрошать про Новиковых. Верно сыщутся…

– Не надо. – Валерин отрицательно покачал головой. – Не след старое сено ворошить.

– Это почему? – Удивленный казак даже остановился и повернулся лицом к командиру.

– Да сам скумекай! – Михаил растопырил пятерню перед лицом Артема и начал загибать пальцы. – Видал, выправка у него какая? Из старых, кадровых, верное дело. Но не кавалерия и не конный. По походке видать: к шпорам привычки нету. Образован дюже да воспитан гладко. Словечки такие иногда проскальзывают, знаешь, не нашенские. Стало быть, не в Рассее долго жил. Смекаю я: он из Особделовских[226] кадров будет. А вообще, я те так скажу, друже: ты к нему-то не лезь да сторонкой обойди. Целее будешь.

…Да, мы – лучшие. Мы передовой отряд Всемирной Пролетарской революции, острие выкованного Партией и Советским Правительством лучшего в мире клинка – Рабоче-крестьянской Красной Армии. Но каждый из нас должен помнить, что это – совсем не повод для зазнайства. Каждый боец, каждый рабочий, служащий и крестьянин – наш друг и брат. И каждый из них что-то потерял, для того, чтобы мы были лучше одеты, чтобы у нас была самая передовая техника и самое лучшее оружие. И я считаю недопустимыми случаи, когда спецназовцы принижают достоинство военнослужащих других родов войск и тыловых частей Красной Армии и Военно-Морского Флота. Помните, вы – один организм. И нет у него неважных и второстепенных частей. Все нужны и все важны для нашей общей победы. Части военной милиции, тылового обеспечения, связи и многие другие, без кого невозможна ни наша ни любая другая победа. А острие без всего клинка – просто обломок!

Из выступления комиссара государственной безопасности

третьего ранга Новикова на отчетном партсобрании

Корпуса Специального назначения

Кроме забайкальцев и сибиряков, Алексей Иванович Готовцев смог вытащить еще несколько сотен человек с севера и больше десяти тысяч казаков с Дона, Терека и Кубани. Кавалерийские соединения были в основном расформированы или переформированы, так что умелые и опытные воины русского приграничья и десантники-парашютисты значительно усилили костяк будущих подразделений. Так же поступали пополнения из Осоавиахима[227] и сержантских школ НКВД.