жестоких преследованиях маленькой церкви Японии несколько сот лет назад и о душераздирающих дилеммах, встававших перед теми, кто не хотел отрекаться от своей веры. Режиссер Мартин Скорсезе поставил по этой книге фильм. Японский художник Макото Фудзимура, исповедующий христианство, писал (вместе с Филипом Янси) об этом в сильной книге под названием «Молчание и красота». Даже когда нам кажется, объясняет Фудзимура, что Бог молчит, – как это происходит в романе, – все равно можно услышать его весть. Свет светит во тьме. Иногда даже тишина говорит через сокровенную красоту и истину. Это неуютная весть для удобно устроившихся западных христиан – и это делает ее еще более важной.

Но нам не обязательно говорить только о романах или о событиях далекого прошлого. Пока я работал над этой книгой, в Северной Африке христианам публично отрубали головы. Других убивали пулями, насиловали и пытали. В тот день, когда я переписывал эту главу, я узнал о страданиях христиан Эфиопии, которые переживают тяжелый кризис из-за беженцев и роста напряженности между племенными и религиозными группами. Мы, для которых визит к стоматологу кажется таким ужасным мучением, которое равно сумме мучений за месяц нашей жизни, и которые могут молиться в церкви и читать Писание, не опасаясь ни властей, ни вражды соседей, просто не в состоянии себе представить, как живут те люди. Но они наши братья и сестры. Они в самом буквальном смысле слова «мученики» – это слово означает «свидетели». Некоторые из тех, кому отрубали головы на побережье, в последний момент восклицали: «Иисусе!» Они знали его, любили его и были готовы умереть за него, как он умер за них. Нам не дано знать, какое влияние окажет их свидетельство в будущем, но исторические примеры позволяют предположить, что это влияние будет достаточно сильным.

На каждую одну историю, попадающую в новостные заголовки, приходятся миллионы других. Снова и снова последователи Иисуса открывают, что когда они слабы, тогда сильны, и что монстры, которые кажутся великанами и порой реально причиняют большой вред, пустые внутри. Идолопоклонство и грех, дававшие им энергию и раздувавшие их гордостью, утратили свои корни, когда грехи были прощены. Падение коммунистического режима в странах Восточной Европы показало одну важную вещь. Многие общества живут под гнетом, как всем кажется, мощных, основательных и непобедимых сил. Но стоит понять, что это блеф, и эти силы лопаются, как воздушные шарики. Конечно, есть какая-то практическая мудрость в совете «не будить дракона». Но в Писании драконы уже проиграли битву и, даже если они яростно машут хвостами, это просто побежденные запаршивевшие зверьки.

Верить в это и жить по такой вере – и увлекательно, и опасно. Отчасти тут нужна мудрость, чтобы понимать, какого дракона вызывать на бой, в какой момент и где. Но когда в нашем мире мы сталкиваемся с силами, несущими смерть и разрушение, распространяющими опасные идеологии, не думая о том, что они несут гибель, или втаптывающими в землю бедного ради того, чтобы горстке людей досталось побольше богатства и власти, мы знаем, что снова сталкиваемся с фараоном. Это поклонение идолам, которые требуют приносить им в жертву людей. Но мы знаем, что крест стал победой над самым главным фараоном. И потому мы делаем свое дело не так, как активисты с крикливыми лозунгами, которые борются за социальные преобразования в угоду «болтающим классам», и не думаем самонадеянно, что мы своими руками «строим Царство Божие», но мы действуем с молитвой и верой, питаясь таинствами и окруженные молитвой Церкви, помня о том, что победа креста однажды станет полной и окончательной победой. Нас ждут страдания, но мы уже сейчас знаем, что победа за нами.

Таинства, в частности, обладают такой силой, которую многие не замечают. Христиане, боящиеся, что крещение или евхаристия могут вести к злоупотреблениям, принижают их роль в своем богословии. Это не соответствует мыслям Павла. В главе 6 Послания к Римлянам он утверждает, что крестившийся в Мессию уже умер, был погребен и затем был воздвигнут к новой жизни. Это произошло с Иисусом, а потому произошло и с его народом. Вот почему (например) великий немецкий деятель Реформации Мартин Лютер мог сказать Baptizatus sum, «Я был крещен», видя в этом самую полную защиту от силы зла. Он оказался под защитой победы Иисуса.

Это, разумеется, не значит, что никто не причинит вреда крещеному человеку или что он не может совершить тяжелый грех. В той же главе 6 Павел говорит о том, что человек, вошедший в семью Мессии, должен постоянно реализовывать свой новый статус и в мыслях, и в поступках: «Так и вы считайте, что вы мертвы греху, но живы Богу в Мессии Иисусе» и «Итак, да не царствует грех в смертном вашем теле» (6:11, 12). Подобное предупреждение звучит в 1 Коринфянам 10:12: «Кто думает, что он стоит, пусть смотрит, чтобы не упасть». Как и в случае с израильтянами, вышедшими из Египта, даже если ты вышел из полного рабства, тебе все равно нужно изо всех сил стараться перевести твою новообретенную свободу на язык реальной жизни.

Это прямо подводит нас к другому важнейшему таинству – к «преломлению хлеба», к Вечере Господней, евхаристии или мессе. (Тот факт, что у Церкви есть много названий для этого таинства, указывает на то, что все понимают его важность и отстаивают его верное понимание, но, как и все прочее, связанное со смертью Иисуса, оно остается предметом споров.) Павел, похоже, понимал то, о чем мы говорили раньше: что через эту последнюю трапезу Иисус хотел не только объяснить ученикам смысл своей грядущей смерти, но и дать им возможность в этой смерти участвовать, сделать ее в буквальном смысле частью своей жизни, когда они вкушают этот хлеб и пьют вино. Павел помнит о ситуации в Коринфе, где, как он писал в 1 Коринфянам 8:5, было «много богов и много господ», которые изо всех сил старались отвлечь юных местных христиан от Иисуса. «Всякий раз, – говорит он им, – как вы едите этот хлеб и пьете чашу, вы смерть Господа возвещаете, пока Он не придет» (11:26). Он не имел в виду, что ритуал Вечери Господней – удобное место и время для проповеди о смысле смерти Иисуса, хотя и это порой верно. Он говорил, что совершая евхаристию, мы эту смерть провозглашаем.

Вот какая логика стоит за этим. Реальное действие – когда мы преломляем хлеб, наливаем в чашу вино и затем разделяем эту трапезу во имя Иисуса, что напоминает о его последней трапезе