Я не слушал его — радостно стиснул плечи… Славка болезненно поморщился. Кажется, он был серьезно ранен — одна рука болталась вдоль туловища, а волосы на затылке потемнели от засохшей крови. И все же — серые глаза заискрились, и крупный рот расползся в ухмылку:

— Ба-арин! Ну вот и свиделись! На кого ж ты меня, горемычного, кинул? Дай, заобнимаю до смерти! — Мстислав весело навалился всем своим грязным, окровавленным организмом и тут же отпрянул, распялил конечности и выдохнул, словно отдаваясь полностью в мою власть: — Корми меня, друже Алексис, корми скорее! Любопытно, не атрофировался ли глотательный рефлекс?

Я повел его в лагерь — по пути, перебивая друг друга, мы сгоряча поругивали новую жизнь и делились свежайшими впечатлениями. Пыхтя и зверски попирая заскорузлыми подошвами шаткие ступеньки, Мстислав карабкался впереди меня по лестнице, ведущей на крышу, и громогласно жаловался. По его словам, за пару дней, проведенных в новой древнерусской ипостаси, пришлось собственноручно уничтожить примерно половину личного состава престольской дружины, набить морду двум-трем волшебникам, оттаскать за ухо бога Стожара и повторно заразиться таинственным венерическим заболеванием от незнакомой русалки. Поднявшись на переоборудованную под КП крышу сарая, он замер, созерцая огромный стол, уставленный яствами и полупрозрачными стеклянными сосудами с вином, медом и брагою. Алыберский царь Леванид, совершенно проигнорированный в этой ситуации, замер на своем стульчике, разглядывая необычайного гостя. Я поспешил объяснить царю, что перед ним никакой не бомж и даже не захваченное в плен славянское божество похмелья — всего лишь… мой разведчик, только что вернувшийся с ответственного задания. Профессионал высокого класса и, заметьте, крещеный славянин.

— Тэк-с. Это что за сибаритствующий беженец в халате? — внезапно проговорил Мстислав, когда кусок копченой гусятины в его руках уменьшился и одним глазом стало возможно наблюдать окружающее пространство. — Очень похож на боевого чеченского генерала.

— Скорее на грузинского князя, — поправил я. — Познакомься: Леванид Зиждитель, сын покойного алыберского царя Георгия Старого. Наш верный союзник в борьбе против Чурилы.

— Йа-йа, Тчурилло! — понимающе закивал Бисер, непристойно балуясь продолговатым овощем. — Отшень знакомий фимилия. Отшень злобни motherfucker. Я есть мечтать набить его смазливи морда!

— Исключительно для этой цели царь Леванид и прибыл в наши края. Он привез мощное оружие, изготовленное в горных пещерах лучшими мастерами Кавказа, — железные камнеметы. Переодевшись купцом, царь провез их на лодьях, постоянно отбиваясь от местных разбойников…

— Йа-йа, распойники! — Мстислав понимающе нахмурился. — Это совершенно auwful, кошмар. Некароший партизанен! Я всегда говорить, их нюжно вешать!

— Надеюсь, очень скоро я доберусь до одного из них. Как ты можешь видеть, я осаждаю разбойничью крепость Опорье, где укрылся некто княжич Рогволод-Посвист…

— Рогволод? Я знать этот негодяй. Я есть неоднократно бить его некароший face. Это гуд, гуд! Нужно скорей ломать крепость, нужно вешать that crazy sonofabitch Рогволод!

— …А потом я доберусь и до другого злодея, до твоего тезки Мстислава Лыковича. Он тоже злодействует в местных лесах. Ты не знаком с ним?

— С ним?.. — Бисер замер, часто помаргивая. — Нет, не знаком. Не представилось случая. Ну ничего, это всегда успе-ется, — добавил он с невинной улыбкой.

— Этот Мстилав почти так же опасен, как княжич Рогволод. Мы перехватили человека из его банды в устье реки Сольцы. При нем был почтовый голубь — человек рассчитывал подать Лыковичу знак, как только возникнет удобный момент для нападения на караван нашего доброго союзника царя Леванида… Не исключено, что Мстислав прознал о катапультах и тоже решил отбить их.

— Вот гад!

— Связной Лыковича уже, наверное, пришел в сознание — его везут в нашем обозе под охраной. Хочешь, после ужина я покажу тебе этого человека? Его зовут Травень.

— Травень? Угу-угу, Травень. — Мстислав озабоченно полез обеими руками в блюдо с овощами. — Да! Что ты там говорил про грузинского князя?.. Не отвлекайся, пожалуйста.

— Царь Леванид приехал, чтобы остановить нашествие Чурилы, мечтающего установить на Руси свой демонский порядок по монгольскому образцу. Для борьбы с ним нужны камнеметы и волшебный меч Великого Константина. К сожалению, этот меч был утерян во время битвы с разбойниками Рогволода… Без меча Чурилу остановить невозможно. Нужно найти меч — это самая серьезная проблема на сегодня.

— Меч? Волшебный? Огромный такой, заплесневелый? С серебристыми свастиками на рукоятке?

— Да! Это он, совершенно точно! Ты видел его?

— Ясный пень, видел! У меня и не такие чумовые вещи водились… То есть… я хочу сказать, я его видел… у Рогволода! Да! Недавно встретился Рогволод… ну просто на улице… я смотрю: он идет мимо, а на поясе меч! Ну, думаю, гад! Точно спер где-нибудь…

— Я так и думал. Мне тоже показалось, что волшебный меч находится у князя Посвиста. Я видел похожий меч сегодня утром, когда переодетый Рогволод с двумя соратниками перебирался через реку в районе Ярицы. Втроем они набросились на моего десятника Оле и убили его…

— Ха! Втроем на одного? Неглупо…

— Точно так. Рогволод, с ним еще рыжий здоровый пастух и какой-то субтильный длинноволосый эльф с топором…

— Эльф? С топором? На Курта Кобейна похож?!

— Да-да. Я выстрелил в них из арбалета…

— Ты?! Из арбалета?!! И — попал?..

— К сожалению, промахнулся. Они ускользнули.

— Сволочи. — Выдохнув, Славка плеснул себе еще бражки. — Но ты тоже додумался… в прохожих из арбалета стрелять. Дипломатией нужно брать, дипломатией.

Я заметил, что по мере поглощения овощей Мстислав становился жизнерадостнее. Он разработал свой алгоритм поведения за столом: пальцами левой руки загребал с подноса зелень, попутно опуская свежий пучок в плошку со сметаной, перемещал его на тарелку с блинами, правой рукой опускал на медовую лепешку крепенький соленый грибочек, запихивал начинку в жирный подол огромного блина и поспешно приближал ко рту сочащийся масляным золотом расстегай… Он отвлекался лишь на громыхание катапульт: всякий раз лениво оборачивался посмотреть, насколько размерный кусок отваливался от стены после залпа. Спустя примерно четверть часа Бисер окончательно повеселел: то и дело опрокидывал чаши с брагой и лез целоваться к алыберскому царю, упорно называя его «дорогим Леонидом Георгичем».

— Слышь, Георгич! Иди сюда, блинков поешь, а то совсем с лица потемнел. — Мстислав тяжело поднялся и тронулся к царю, держа на весу клочковатый скомканный блин. До Леванида он не дошел: бухнулся на лавку и блаженно прикрыл веки. — Не-е, я не скажу, что вам… ик! — woops… Что вам тут плохо живется, — с трудом проговорил он, отирая с подбородка медовые сопли. Рука с гигантским блином расслабленно поникла долу, и на пол радостно потекла начинка. — Да вы просто новые русские! Сидят тут в дорогих пальто, все в перстнях, при оружии — и обедают!