Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что же заставило ее прийти сюда сегодня ночью?
— Любовь ко мне, сеньор капитан, — гордо ответил юноша. — Беглецы рассказали ей, что я ранен и остался на поле сражения. Она решила отыскать меня, чтобы предать земле мое тело или же ухаживать за мною. Благодаря вам ей удалось застать меня в живых.
Наступило короткое молчание. Раненый погрузился в задумчивость.
— А ведь Райас непременно убил бы меня, — снова заговорил он. — О, как это было бы ужасно! Да, не будь вас, сеньор, меня бы уже не существовало. Лола бродила бы в это время по кустарнику и громко звала меня. Он бы услышал ее голос. Она бы подошла к нему. Волк и овечка встретились бы лицом к лицу во мраке чапараля!
Фантазия молодого харочо разыгралась, Встреча Лолы с Райасом так ярко представилась его воображению, что он приподнялся на походной кровати и с ужасом посмотрел вокруг.
Едва он успел немного успокоиться, как мы услышали громкое восклицание.
Я сразу узнал серебристый голос Лолы. Раненый тотчас же соскочил с катре и несколько мгновений простоял на ногах, пошатываясь из стороны в сторону.
Слабость его, однако, была так велика, что он снова упал на постель. В это мгновение Лола вбежала в палатку, самым своим появлением доказывая, что с ней не произошло ничего дурного.
— Кто напугал тебя, дорогая? — поспешно спросил Калрос.
Я задал ей тот же вопрос.
— Он! Капитан Райас! Он бродит вокруг нашей палатки.
— Если он действительно бродит вокруг нашей палатки, прекрасная Лола, я обещаю вам, что его присутствие никогда больше не потревожит вас.
Я обнажил саблю и бросился к выходу.
— Подождите! Умоляю вас. Подождите! Не ходите туда один! Дон Рамон — злодей, но он храбрый и опасный противник.
Эти странные слова были произнесены Лолой.
— Храбрый? — переспросил я, с мрачным удивлением глядя на нее. — Разве такой негодяй может быть храбрым?
Горькое сомнение закралось в мою душу. Что, если ненависть Лолы к Райасу — только плод фантазии Калроса?
— Надеюсь, у него хватит храбрости подождать меня. Посмотрим!
С этим гордым заявлением я вышел из палатки и пустился на поиски дона Рамона.
Несколько проснувшихся от шума солдат поспешили присоединиться ко мне. Мы исходили чапараль вдоль и поперек. Но никаких следов негодяя нам не удалось обнаружить.
Удвоив количество часовых и приняв целый ряд предосторожностей на случай возвращения непрошеного гостя, я вернулся в палатку, служившую убежищем молодого харочо и его сестре.
Успокоив раненого, я помог ему устроиться по возможности комфортабельно и снова направился к выходу. Молодая девушка решила спать на земле около катре, на котором лежал ее брат. Я предоставил в ее распоряжение свое шерстяное одеяло.
— Не бойтесь, дорогая Лола, — прошептал я, пожелав ей наконец спокойной ночи. — Человеку который, вздумает потревожить ваш покой, придется перешагнуть через мой труп. Я буду спать у входа в палатку. До свидания. Не бойтесь ничего. Приятных снов!
— Приятных снов! — отозвалась она.
Весь облик ее дышал такой невинностью, таким доверием, что мои дурные помыслы должны были бы рассеяться, как дым.
Глава XI
МЕКСИКАНСКИЙ ВРАЧ
Исполняя обещание, данное Лоле, я улегся на земле у самого входа в палатку. Офицерский плащ заменил мне одеяло. Заснуть мне помешала не ночная прохлада, а близость красивой девушки, от которой меня отделял только кусок тонкого полотна.
Не буду рассказывать о мыслях, волновавших меня в эту ночь. Они недостойны того, чтобы упоминать о них. Время от времени я впадал в дремоту. Но и во сне образ прекрасной харочо не переставал преследовать меня.
Долго лежал я неподвижно, чутко прислушиваясь к малейшим звукам. Но ничего необычайного вокруг меня не происходило. Ночь уже готова была уступить место дню, и ужасные стоны, оглашавшие ее, давно замолкли. Несчастные страдальцы как будто устали от собственных жалоб.
Лишь насмешливые крики сов, сидевших на верхушках акаций, нарушали предутреннюю тишину.
Но эти крики, как, впрочем, и все другие звуки, раздававшиеся извне, мало занимали меня. Даже ружейный выстрел вряд ли мог бы отвлечь мое внимание от того, что творилось в палатке.
Сперва я слышал только тяжелое дыхание раненого. Потом он кашлянул и беспокойно заворочался на походной кровати. Вслед за этим я услышал нежный серебристый голосок Лолы, которая сначала задала Калросу несколько вопросов, а потом стала ласково успокаивать его.
По легкому шуму в палатке я догадался, что девушка встала и подошла к брату.
Скоро, однако, воцарилось молчание. Лола покончила со своими обязанностями сестры милосердия и улеглась спать.
По всей вероятности, она ни на минуту не задумалась о человеке, который сторожил вход в палатку, готовый в любую минуту превратиться из ангела-хранителя в демона и погубить ее.
По мере того как летели часы, я проникался все большим уважением к Лоле Вергара и все большим презрением к себе.
Нежность, почудившаяся мне в ее взгляде, была вообще присуща ей, являлась естественным отражением ее дивной красоты, Придавать какой-то тайный смысл этому беглому взгляду было нелепо. Я вообразил, будто он полон страсти. Теперь мне стало ясно, что я заблуждался и что мое заблуждение было оскорбительным для молодой девушки.
Придя к этому заключению, я наконец заснул. Сероватый свет наступающего утра медленно проникал во мрак чапараля.
Должно быть, спал я недолго. Не успели солнечные лучи достигнуть полной яркости, как глаза мои открылись им навстречу. На этот раз мне помешали спать не шум внутри палатки, а мужские голоса, раздававшиеся неподалеку. Сперва я услышал окрик часового, потом разговор его с какими-то посторонними людьми.
Из