в радиусе десяти метров зону аудиореверберации, отсекающую любые попытки подслушать разговор.

Ван Руумпер заговорил первым, изложив диспозицию филиала «правозащитной миссии» «Мемориала» в Европе, а также сообщил, что в Киев летят трое руководителей брюссельского отделения и «сопровождающие их лица», в число которых включены были и «эмиссары Еврозоны», то есть Котовы и Самандар.

– Вот ваши документы, – вытащил из кармана пиджака тёмно-синие паспорта спутник Руумпера, англичанин, так же свободно владеющий русским языком. Он был агентом «глубокого залегания» СВР, работающим под прикрытием представительства английского географического сообщества в Бельгии.

Самандар открыл первый паспорт, прочитал:

– Мартин Полански, поляк, Гданьск. Это тебе. – Он протянул паспорт Василию Никифоровичу.

– Адвокат, практикует в Гданьске, имеет свою частную адвокатскую контору, – добавил Руумпер. – Все формальности соблюдены, сайт конторы работает, отзывы сформированы.

Самандар открыл другой паспорт.

– Брахим Бериша, албанец, уроженец Элбасана. Это я. – Он спрятал паспорт в карман.

– Ты говоришь по-албански? – осведомился Котов‑старший.

– Echte gjuha ime mature[383], – ответил Вахид Тожиевич на албанском языке, не моргнув глазом, перешёл на русский. – Все мы в Киеве будем разговаривать только по-английски. Хотя должны шпрехать и на языке паспорта.

– Nie powtarzaj, zgadzamy się więcej na ten temat w Moskwie[384], – сказал Котов по-польски.

– А вы кто? – поинтересовался Матвей у Самандара, не показав виду, что удивлён познаниями отца в польском языке.

– Сотрудник албанской военной разведки, – сказал немец по-русски, но с акцентом. – Прикрытие – правозащитная организация «Дуррес».

– Круто!

– Посмотри на свою ксиву, – посоветовал Вахид Тожитевич.

Матвей развернул паспорт, чёрный, с фиолетовым оттенком. На него глянула собственная фотография, под которой на двух языках, латышском и английском, было напечатано: Зигмунд Скуиньш, Латвия, Рига, улица Антонияс, дом 8.

– Скуиньш – чиновник, работает в ратуше, – добавил немец. – Курирует средства массовой информации, сотрудничает со Службой анализа информации при премьер-министре. Персональные данные проведены через все соцсети. За качество не волнуйтесь.

– По-латышски говоришь? – прищурился Вахид Тожиевич. – Повторил вопрос на латышском языке: – Latvijas teiciens?

– Promats, – ответил Матвей на латышском, выучив несколько обязательных фраз; о том, что он получит статус псевдолатыша, отец предупредил его ещё в Москве.

– Вы летите с нами? – посмотрел он на Ван Руумпера.

– Они – гаранты нашей безопасности на время всей операции в Киеве, – сказал Самандар.

– Извините, – смутился капитан.

– Вариантов три, – начал бельгиец. – Первый: всё идёт по плану, мы вне подозрений, находим подземелье под Лаврой и захватываем артефакты… в существование которых я лично не верю, честно говоря.

– Главное, что они существуют, – сказал Самандар. – Независимо от того, верите вы в это или нет. Многие из нас их видели, а три артефакта с нами.

– Вот как? – удивился Ван Руумпер. – Можете показать? Или это суперсекрет?

Василий Никифорович посмотрел на Матвея.

Матвей поддёрнул рукав пиджака, показывая браслет Эскулапа.

Все три представителя группы обеспечения с любопытством вытянули шеи, разглядывая древнее изделие инсектов.

– Armband[385], – проговорил немец с недоверием.

– Так точно.

– Работает? – поднял седые брови Ван Руумпер.

Матвей вспомнил сеанс «лечебной магии» у президента. Артур звонил отцу ночью перед отлётом: президенту стало намного легче, Эскулап сделал своё дело, и у комиссаров «Стопкрима» появилась надежда на активацию других Великих Вещей, каждая из которых в прошлые времена была способна творить чудеса.

– Проверено, – подтвердил Василий Никифорович.

– Можете продемонстрировать?

– Если заболеете или будете ранены. По легенде, он лечит любую болезнь и заживляет раны.

– Здорово! – крякнул англичанин. – На ком проверяли, если не секрет?

– Когда-нибудь узнаете.

– Вы сказали, что с вами три артефакта, нельзя ли посмотреть на другие?

– Прошу прощения, это ни к чему.

– Не отвлекайтесь, господа, прошу вас, – сказал строго Ван Руумпер. – Продолжим обсуждение. Вариант Б: нас вычисляют местные спецслужбы… чего не должно быть в принципе, потому что это означает провал миссии. Тем не менее вариант предусмотрен, разработан план перехода на нелегальное положение с другими легендами и перебазирование. И, наконец, самый плохой вариант – С: нам на хвост садятся спецслужбы Комитета и Союза Неизвестных США. На нём остановимся подробнее…

Вылетали из Брюсселя самолётом «Люфтганзы» ранним утром, вместе с делегацией ОБСЕ.

Матвей подспудно ждал каких-то каверз физического или психоэнергетического характера, слежки, нападения или дистанционного зондирования, но пребывание в столице Бельгии осталось не замеченным тёмными силами, и ничего экстраординарного не произошло. Вглядываясь в лица пассажиров аэробуса, он пытался оценить, что это за люди, и даже несколько раз «включал биолокатор», изучая ауру наиболее суровых с виду мужчин и женщин, гадая, не они ли являются эмиссарами Комитета 300. Затем бросил это занятие. Ни одного иерарха с уверенностью на все сто процентов вычислить не удалось. Некрасивых «грязных» аур было предостаточно, но принадлежали они иерархам UnUn или нет, сказать было трудно. Единственное, в чём Матвей был уверен: они на борту воздушного лайнера были.

Взлетели точно по расписанию.

Матвей сел у прохода, поэтому имел возможность наблюдать за сидящими справа пассажирами вплоть до бизнес-салона, но опять же не заметил в их поведении ничего демонического. И разговаривали они на самые обыденные темы: погода, здоровье, политика.

Однако стоило самолёту взять курс на юго-восток, разговоры в салоне стихли, и Матвей вдруг ощутил такой грозный всплеск пси-поля, что автоматически привёл себя в боевое состояние, огляделся, вычленяя очаги наибольшей энергонапряжённости, и понял, что по меньшей мере половина пассажиров – неординарные люди, экстрасенсы, адепты европейских Союзов Неизвестных, «пастухи» человечества.

И ещё он понял: старт самолёта обозначил некую точку невозврата к прежней жизни! Сход Комитета 300 ещё не состоялся, но мир уже изменился!

Часть 3

Принуждение к миру

Глава 1

Плацдарм милосердия

Спасённый не подвёл, и группа расположилась в доме двоюродной сестры майора Шинкаря, на окраине Семёновки, в трёх километрах от аэропорта Борисполь, чуть ли не с комфортом.

Добрались до окрестностей Киева с места боя с конвоирами Шинкаря, утопив захваченный «Саксон», за сутки с небольшим. Повезло с транспортом. Отмахав пешком сорок километров (Лось назвал этот марш-бросок «полосой укрпрепятствий»), отряд остановил на киевско-мариупольской трассе микроавтобус «Шкода» с грузом контрабандных сигарет, ввозимых на Украину через Мариуполь, высадил водителя и охранника, связав их так, чтобы они пролежали в кустах не меньше двенадцати часов, и спокойно доехал до Вышеславска, где опять же утопил микроавтобус в речке Славка. После этого следующей ночью преодолели оставшиеся восемнадцать километров до Семёновки и устроились в доме Екатерины Пищенко, сестры Шинкаря.

Тридцатипятилетняя