«Ага», — подумал я про себя. «Китайская бумага. Вот она, всплывает опять. Без бумаги нет знаний и т.п. Как мы выжили без нее в палеоцене — до сих пор понять не могу».

Взгляд морлока был строг и суров. Даже сосредоточен. — Следует понять это и уяснить. Как говорится у вас, намотать на ус.

А ведь у него, в самом деле, были усы, только их трудно было отличить от прочей шерсти на лице.

— Мы должны употребить ресурсы Солнечной системы на достижение именно этой цели — а вы, люди девятнадцатого века, еще не созрели до этого.

— Прекрасно, — поспешил вставить я. — Позвольте только спросить, что же ограничивает сбор информации? — Я посмотрел на потухшие под колпаками звезды. — Ведь эти Универсальные Конструкторы уже упрятали от нас почти всю Галактику — она просто перестала существовать, даже зрительно.

— Наша Галактика — не единственная. Миллионы и миллионы звездных систем окружают ее — по размерам ничуть не уступая.

— Может, Конструкторы и могут путешествовать, точно семена одуванчика на своих солнечных парусах, за пределы Галактики… Возможно, в конце концов, они приберут к рукам всю материальную вселенную и начнут заниматься обработкой и сохранением информации, о которой тут говорилось. Вселенная станет громадной библиотекой.

— Это грандиозный проект — и большая часть энергии Конструкторов посвящена этой цели: выяснить, чем будет жить разум в далеком будущем. Когда, может быть, потухнут все звезды и планеты сойдут с орбит… и материя начнет разлагаться.

— Но вы ошибаетесь — вселенная вовсе не бесконечна. И как таковая, недостаточна. Некоторые Конструкторы открыто утверждают это. Вам понятен смысл сказанного? Эта вселенная связана пространством и временем — она начинает фиксированный период в прошлом и должна закончиться окончательным распадом материи, на краю времен.

Так вот, некоторые из Конструкторов — скажем, целая группировка, фракция, — еще не готовы принять эту конечность. Они не согласны ни с какими ограничениями для знаний. Конечная вселенная их не устраивает — и они собираются кое-что сделать в этом направлении.

— Звучит загадочно.

Тут у меня затылок точно обдало холодом. Бессмертные. Они покорили Галактику, положат к ногам вселенную — и куда же устремятся их амбиции дальше?

И главное — как это коснется нас?

Нево, не отрываясь от своего окуляра, спрятанного в теле Конструктора, кошачьим жестом смел крошки с усов.

— Я еще не совсем уяснил схему, по которой они собираются действовать, — пробормотал он. — Но это имеет отношение к путешествиям во времени — платтнериту и концепции множественности историй. Этому еще не придумано слово — это как если бы на шахматной доске появилась принципиально новая фигура, и правила игры еще не до конца разработаны…

Тут в первый раз я подумал о напряжении, которое приходится испытывать морлоку всякий раз, проникая в океан глобальной информации растущих как на дрожжах идей.

Наконец сглотнув ком, он продолжил:

— Это флот кораблей — теперь я вижу машин времени, но гигантских далеко превосходящих технологии вашего и даже моего веков. С их помощью Конструкторы проникнут в прошлое. В глубокое прошлое.

— Насколько далеко? За палеоцен?

Он взглянул на меня.

— Намного дальше.

— Ну, хорошо. И какое же это имеет отношение к нам, Нево?

— Наш патрон — опекающий нас Конструктор как раз их этой группировки. Я не могу посвятить вас в детали — но им удалось проследить наше движение по времени — они даже рассчитали наше появление на неуклюжей самоделке из палеоцена. Поэтому они уже заранее были готовы к встрече.

Наш Конструктор был способен следовать наш прогресс перемещение. Они словно бы ждали на берегу с удочкой, пока мы подплывем и сглотнем их наживку и крючок — 1891 год! Ничего себе! Они как бы удили глубоководную рыбу, которую не видно за толщей слоистых вод, но крючок уже ждет ее.

— И только поэтому мы сейчас живы, а не вморожены навечно в эти льды.

Я посмотрел на морлока.

— В самом деле.

— В самом деле.

И что дальше?

Он отлип, наконец, от Конструктора.

— Думаю, — медленно проговорил Нево, — они занимаются этим именно потому, что понимают важность вашего появления здесь — и ваше значение в истории.

— Что вы хотите сказать? Я не Наполеон.

— Они знают, кто вы такой. И поэтому хотят взять нас с собой. На их гигантские корабли времени — к Пределам Времен.

Путешествие к Началу Времен… Душа содрогалась перед такой перспективой..

Вы можете упрекнуть меня в робости и малодушии. Возможно, это и так. Справедливо. Но не забывайте, что я уже был свидетелем конца мира — в самом первом из своих путешествий. Когда я увидел умирающее Солнце над пустынным пляжем. Помню охватившие меня тогда чувства: я еле смог забраться на машину времени, которая отправила меня назад, в прошлое, к истокам этого Апокалипсиса.

Я знаю, что картина, которую я найду на рассвете мира, будет совсем иной, возможно, даже полной более оптимистической, но что-то удерживало мен от столкновения с такими крайностями как начало и конец Света.

Я человек — и горжусь этим! Но мои эксперименты мой экстраординарный опыт привел меня к тому, что я понял ограниченность человеческой души — во всяком случае, моей души. Я мог иметь дело с наследниками людей, вроде морлоков, и тут не спасовал, мог ввязаться в схватку с каким-нибудь доисторическим пристикампусом — в простоте и удобстве системы Линнея я мог вести долгие дебаты о Конечности Времени или о взглядах фон Хельмгольца о неизбежности тепловой смерти вселенной.

Но как я убедился на собственно опыте, реальность оказывается намного ужаснее того, что ожидаешь в ней встретить.

Как я уже говорил, я всегда считал себя человеком дела — но я был в руках металлических созданий — которые могли разговаривать со мной вести беседу как я с флягой, наполненной бактериями. Пробиркой, в которой плавают бактерии! Мне вообще нечего было делать на Белой Земле — Универсальный конструктор все уже сделал!

Сколько раз я кусал локти, вспоминая, как поддался уговорам Нево и не остался в палеоцене! Там я был бы хотя бы среди своих, частью развивающегося общества и мои способности, мой интеллект — да и физическая сила, в конце концов — могли бы найти достойное применение. Я мог бы остаться в этом идиллически-гостеприимном веке и там коротать свои дни, убеленный сединами, в окружении уважающих меня сограждан, и кто знает, быть может, и домочадцев. Я вспоминал о покинутой Уине в мире 802701 года, с которой меня связала судьба в моем первом походе хронавигатора. Где ты, девочка-подросток, к которой я не терял надежды вернуться — и вернулся бы, когда б на проклятые бифуркации истории! И кто знает, может, мне бы удалось вытащить ее из огня, пусть ценой собственной жизни. А кто знает, если бы я уцелел, может, я смог бы навести порядок в той первоначальной истории, нетронутой разложением, которое вносит в мир нарушение причинно-следственных связей.