еврейский колорит, в том числе и вовлекавшимся в репертуар песням и наигрышам окружающих народов[343].

Музыку еврейской свадьбы следует рассматривать вместе с обрядом, как его неотъемлемую часть. До сих пор исследователям недоставало подробного, полного этнографического описания свадебного обряда ашкеназов. Соотнесение с ним клезмерских мелодий было во многом умозрительным, за исключением нескольких более основательно проанализированных эпизодов. Диссертация И. М. Пульнера отчасти помогает восполнить существующий пробел.

Свадебные обряды у евреев Подолии и Бессарабии[344]

Валерий Дымшиц

1. Введение

Исследования И. М. Пульнера не получили продолжения. В 1948 году еврейская этнография в СССР была уничтожена, так же как и другие отрасли академической иудаики. Через несколько десятилетий сложилась уверенность в том, что возрождение этих исследований невозможно, так как они не имеют своего объекта: «этнографические» еврейские общины исчезли в пламени Холокоста и под напором советской модернизации. Например, в авторитетной монографии, посвященной современному фольклору эмигрантов из бывшего СССР в Израиле, постулируется, что к 1990-м годам советские евреи были уже полностью оторваны от традиционной «культуры местечка»[345].

Однако в конце 1980-х годов группа энтузиастов из Ленинграда возобновила полевые исследования еврейской культуры; первоначально они были посвящены изучению памятников старины и, в меньшей степени, устной истории. Со второй половины 1990-х годов «в поле» начали работать американские специалисты по диалектам идиша. Начиная с 2004 года еврейские фольклорно-этнографические экспедиции стали систематически выезжать на Украину и, позднее, в Молдавию, Латвию, Белоруссию, а также на западные окраины Российской Федерации. Эти экспедиции были организованы Межфакультетским центром «Петербургская иудаика» (Европейский университет в Санкт-Петербурге) совместно с Центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» (Москва). Затем к этой работе подключился Центр библеистики и иудаики РГГУ (Москва).

Результаты экспедиций были частично опубликованы в сборнике «Штетл. XXI век. Полевые исследования»[346] и монографии Джеффри Вайдлингера «In the Shadow of the Shtetl»[347], а также в целом ряде статей. Это были первые публикации, посвященные этнографии и фольклору еврейского местечка, вышедшие после Второй мировой войны.

Материалы, представленные ниже, были собраны в 2004–2019 годах в Подольско-Бессарабском макрорегионе, который вплоть до начала 1990-х годов обладал значительным старожильческим еврейским населением. Во время Второй мировой войны юго-западная Подолия (часть Винницкой и Одесской областей Украины, Левобережная Молдавия) была занята румынской армией. Румыны назвали эту зону «Транснистрия» (Заднестровье). Оккупанты загнали евреев в гетто и концентрационные лагеря, а население нескольких городов и местечек полностью уничтожили, но всё же большая часть еврейского населения Транснистрии выжила, более того, пережила оккупацию «у себя дома». Таким образом, после войны эта часть СССР оказалась одним из немногих регионов, где сохранилось компактное «этнографическое» еврейское население.

Характерным примером может служить город Могилев-Подольский, чье общее население составляло в 1980-е годы около 30 тысяч человек, из них не менее трех тысяч – евреи. Конечно, в военный период немало евреев погибло на фронте, в гетто и румынских концентрационных лагерях. Однако после войны наблюдался рост еврейского населения города за счет миграции из соседних мелких местечек. Этот прирост отчасти восполнил убыль еврейского населения Могилева во время войны. Если вычесть из числа горожан обитателей полусельских предместий, то в конце советского периода евреи составляли около 20 % населения центральных районов Могилева-Подольского. Похожая ситуация сохранялась еще в нескольких городах поменьше. Устные воспоминания жителей городов и местечек «Транснистрии» о «еврейской жизни» опираются не на довоенные детские впечатления или рассказы старших родственников, а на личный опыт 1940-х– 1980-х годов.

Многочисленное еврейское население сохранялось после войны и в Бессарабии, так как значительная часть евреев успела эвакуироваться, а остальные были депортированы румынскими властями в «Транснистрию». Румынские власти обходились с депортированными очень жестоко, но тотального уничтожения бессарабских евреев все-таки не произошло; соответственно, после войны многие выжившие сумели вернуться домой.

Несмотря на то что в результате массовой эмиграции в 1990-х годах еврейское население в городах Подолии и Бессарабии уменьшилось в 10 и более раз, в 2000-х годах здесь все еще сохранялось достаточно информантов.

Локальный вариант еврейской традиции в Подольско-Бессарабском макрорегионе достаточно однороден: еврейское население говорило на одном и том же диалекте идиша. Унификации культурной традиции способствовали соседство, внутренние миграции в пределах региона, совместное пребывание в румынских гетто, родственные и брачные связи.

В то же время отдельные части этого макрорегиона имеют свои локальные особенности, связанные с различием в их исторической судьбе. Дело не только в том, что Подолия когда-то входила в состав Речи Посполитой, а Бессарабия была под протекторатом Турции. Хотя некоторые рудиментарные различия сохранились до сих пор в терминологии на идише, но сто лет соседства в составе Российской империи сблизили эти исторические провинции. Основные отличия накопились в течение XX века. Левобережье Днестра было советским с момента возникновения Советского Союза. Бессарабия стала советской в 1940 году. Соответственно, наступление на религиозные институты, искоренение традиционных обычаев и обрядов в Бессарабии началось на поколение позже. Это различие четко осознается самими подольскими и бессарабскими евреями. Например, наши информанты в Кишиневе, говоря о евреях из различных городов Молдавии, переехавших в столицу республики, всегда упоминали их родной город, допустим, «бельцкие», «оргеевские», «сорокские» и т. п., и только евреев из левобережного Тирасполя называли не «тираспольскими», а «советскими». Многое из того, что для «советских» евреев уже отошло в область семейных преданий, для бессарабских оставалось частью личного опыта.

Полевые исследования еврейской этнографии и фольклора начались в городах Украины: Тульчин, Шаргород и Могилев-Подольский (Винницкая область), а также Балта (Одесская область). Затем работа была продолжена в Кишиневе, Бельцах (Молдова) и Черновцах (Украина). В настоящее время полевые исследования продолжаются в Левобережной Молдавии, прежде всего в Рыбнице.

Евреи малых городов Подолии – в основном местные уроженцы. В гораздо более крупных Кишиневе, Бельцах и Черновцах большинство евреев – приезжие. В Бельцах проживали евреи, переехавшие в этот город из местечек всей северной Бессарабии, в Кишиневе – выходцы из всех городов республики. В Черновцах практически нет коренного еврейского населения: буковинские евреи покинули город после Второй мировой войны. Современное еврейское население сформировалось за счет послевоенной миграции из Подолии и Бессарабии.

В течение советского периода обряды цикла жизни подверглись гораздо меньшей эрозии, чем сугубо религиозные обряды годового цикла. Особенно привлекательным объектом для изучения были свадебные обряды. Во-первых, они не в полной мере сводились к религиозным ритуалам, а значит, были меньше задеты антирелигиозными запретами; во-вторых, будучи социально обусловлены, позволяли комплексно взглянуть на процессы, происходившие в еврейских общинах. В сборник «Штетл. XXI век» вошло две статьи,