– Хреново, – сказал Мастдай. – Грош цена теперь твоему шлему. У меня-то простая маска, её не жалко. Самая дешёвая.

– Нет, – сказал Печкин. – Грош укрепляет позиции на международных валютных биржах. У меня тут наконечник есть особый, сенсорный, как у Стивена Хокинга. Управлять можно языком и зубами. Так что обзор у меня, считай, круговой. Словно экран перед глазами. Хороший гаджет. А то бы я тоже только в землю пялился. Пока всё справа чисто и даже ветер стих… А слева – стена, там смотреть не на что. Разве что на тебя. А это не способствует оптимизму…

– Если тихо – значит сейчас хлынет, – сказал Мастдай. – Это даже хорошо, когда хлынет как следует, меньше живности будет шастать, попрячется мутня… Кроме зомбаков – тем погода по барабану. Ты верующий?

Журналист подумал.

– Теперь, наверное, да, – сказал он.

Теперь такие вопросы задавать друг другу можно, сказал он себе. Момент истины. Тоже затаскали выражение до полной пошлости. Уно, уно, уно моменто… Думаем готовыми блоками, чужими словами…

А надо мыслить позитивно. Как лягушка в притче. Шалишь, лягушачья смерть!

Он ещё раз попробовал приподняться на руках и только сейчас сообразил, что…

– Мастдай! – крикнул журналист.

– Чего? – тревожно сказал сталкер.

– У нас же только комбезы прикованы! И берцы! Это не «жадинка», это что-то другое, вроде клея «Момент». Надо как-то освободиться…

– Точно, – сказал Мастдай. – Ты от природы умный или в институте хорошо учился?

– Да уж за экзамены не платил, – сказал Печкин.

Мастдай повозился, покряхтел и сказал:

– Хорошая была мысль. Только у меня все ножи на груди, не подлезешь… И комбез на правой руке прикован… Э-э-эх!

Послышался треск. Такого желанного звука Печкин давно не слышал…

– Остальное хрен оторвёшь, – сказал Мастдай. – А я-то ещё Сидоровича ругал, что старьё подсовывает! Если бы старьё!

– Мне и думать не стоит, чтобы отлепиться, – сказал Печкин. – Столько бабок впалил в снарягу! Броня крепка! Зато руки свободны, и я ножичек как-нибудь добуду…

Именно что как-нибудь – кармашек-то был на левой руке. Только бы нож не улетел далеко…

Но сумел журналист сделать всё правильно и зажал в правом кулаке кривой клиночек модели «десперадо». Очень подходит к случаю такое название…

– Ты бросишь его мне очень точно, – сказал Мастдай. – Потому что я ничего не вижу. Брось так, чтобы он коснулся моей руки, но не отскочил. Не торопись. Рассчитай всё.

Печкина пробил пот. Он никогда в жизни ни к чему не прилипал, разве что к девушкам. У него не было такого опыта. Журналист представил, что он калека. Как упомянутый Стивен Хокинг. Но этот замечательный человек держит в голове всю Вселенную. А ему нужно держать только ножичек. Тогда всё и получится…

Тогда всё и получилось.

А в фильме герой непременно бы промахнулся, думал Печкин. И тянулся бы за лезвием тщетно и долго, для пущего драматизма…

– Хорошая заточка, – сказал Мастдай. – Только за обстановкой не забывай наблюдать, чего на меня пялиться… Начнём с подбородного ремешка…

После чего затеял живую беседу с собственным комбезом, причём изъяснялся исключительно матом. Наконец дело дошло до берцев и шнурков… Потом Мастдаева глотка издала торжествующий рёв…

Печкин не выдержал, перевёл обзор вправо, повернул картинку на девяносто градусов…

Грузчик винзавода выглядел как чудом уцелевший пассажир после авиакатастрофы. Босой. В изрезанном солдатском белье, с которого свисали остатки камуфляжного комбинезона, закреплённые на плечах. Бронежилет был нараспашку, потому что сгоряча Мастдай перерезал и застёжки-липучки. На непокрытой голове сверкала залысина – пришлось отхватить и часть собственных волос. Мастдай гордился своими чёрными цыганскими кудрями и упорно не стригся под нулёвку, как прочие, хоть оно и причиняло неудобства…

– Балдеешь, падла? – сказал он. – Посмотрим, как ты-то сам предстанешь…

И прошлёпал по земле к связчику.

– Нет, – сказал он. – Не берёт твоя сталь такую кожу. Ну-ка я своим поковыряю… Тоже не берёт. Тут «ниточка» в сборке нужна, да не по карману она нашему брату. Но ты не печалься. Я тебя не брошу. Покуда край обоим не наступит… Обещаю пристрелить из твоего дамского пистолетика раньше, чем… Ну ты понял.

– Ты с детства такой гуманный или хорошо учился? – сказал Печкин. – Не возьмёт моя «беретта» этот композит, даже бронестекло у шлема не пробьёт… Девичья игрушка… Не вьём ей, как сказал бы Топтыгин…

– Тогда у нас проблема, – сказал Мастдай. – Потому что стволы тоже прикованные. Но с зачехлёнными стволами в Зоне не ходят… А гуманизму… Гуманизму меня Белый научил.

– Я идиот, – торжественно сказал Печкин. – Мне же надо просто отключить защиту. Она автоматически активизируется, когда мне опасно становится. Когда датчики сработают – ну, адреналин там и всё такое… Вот теперь попробуй…

Мастдай попробовал – совсем другое дело.

– Молодцы японцы, – сказал он.

– Умная материя, – сказал Печкин. – Сперва как сталь, потом как лёд, потом как воск, потом как мёд… Правда, это про женщину поётся, но к нашему случаю как раз в тему… Да ты не режь по живому!

– Берцы жалко, – вздохнул Мастдай. – Наверное, тоже умные?

– Увы, – вздохнул журналист.

– А эту хрень зачем таскаешь? От хулиганов защищаться?

– Это Синильга от меня хотела защититься, – сказал Печкин. – Надо ей вернуть с глубочайшими извинениями…

Потом Мастдай ухватил его за бока и вытащил, как личинку из кокона.

– Орёл и сокол, – сказал он. – Король Зоны.

– Поглядел бы ты, товарищ, на себя со стороны, – сказал Печкин. И расхохотался потому что на груди у Мастдая красовалась татуировка:

«Ars longa – vita bre…»

Ай да Мастдай!

Хотя было не до веселья. Без комбеза человек в Зоне просто голый. Без обуви – вообще покойник. Или пройдёт по радиоактивной земле, или наступит на кого-нибудь ядовитого. Воистину – «vita bre…».

Берцы пришлось долго пилить ножами. Получились странные обутки, из которых торчали пальцы.

– Как перчатки у велосипедистов, – сказал Мастдай. – Хорошо, что я с собой ношу инструмент и держу во внутренних карманах… А вот упасть бы нам на плащ, так и проблем бы не было…

Он быстро выкроил из обрезков кожи, оставшихся на Печкине, что-то вроде мысков или союзок на сапогах-бурках.

– Вот, запихай, потом пальцами прижмёт, – сказал Мастдай. – В Зоне любому ремеслу научишься, если выживешь…

Оружия у них считай что не было, ножи и «беретта» разве только против людей годились, да и то на Материке.