– Благодарю, не нужно. Очень мило с вашей стороны, леди Мак-Лайон, но я пришла за Альвхильд.

– За мной? – пролепетала красавица, отчаянно царапая ноготками не желающий расстегиваться аграф ожерелья. – Что-то случилось? Что-нибудь с Ингольфом? С мальчиками?

– С ними все в порядке, – сухо сказала Астрид. – По крайней мере, так было несколько минут назад, когда я вышла из дома. Уже за полдень, Альвхильд. И Тира с дочерью давно приехали. Мы же собирались заняться шитьем, ты помнишь?

– О, я… Прости, у меня совершенно вылетело из головы… Гунда!

Служанка, последний час тихо дремавшая в уголке, встрепенулась и бросилась на помощь своей госпоже. Зашелестел шелк поспешно расстегиваемого платья, на пол посыпались шпильки. Невестка конунга снова взялась за капюшон:

– Мы ждем тебя в Женском доме[29]. Еще раз приношу свои извинения, леди Мак-Лайон.

Нэрис, у которой прямо на глазах во второй раз рушились все планы, закусила губу. И, забыв о приличиях, выпалила уже почти в спину северянке:

– Астрид! А можно мне с вами?

Та, помедлив, обернулась. «Откажет, – в отчаянии подумала Нэрис, – точно откажет! Ну почему я такая невезучая?!» Она посмотрела в непроницаемо-равнодушные глаза невестки конунга и, мысленно уже признав свое поражение, услышала вдруг:

– Почему нет? Вы наша гостья. Присоединяйтесь, мы будем рады.

– Спасибо… – только и пролепетала сбитая с толку леди.

Астрид пожала плечами:

– Не за что. Альвхильд покажет, куда идти.

Кивнула мнущемуся у перегородки Ульфу и вышла. Нэрис, встряхнувшись, торопливо оглядела свое платье – вроде не замялось, можно не менять. Так, что еще? Наверное, стоит взять корзинку с вязаньем? Или не брать? А если посиделки надолго затянутся?

Ее локоть стиснули горячие тонкие пальцы.

– Леди Мак-Лайон, вы просто чудо! – прошептала Альвхильд. – Вы ведь это ради меня, да?..

– Ради вас? – недоуменно переспросила Нэрис. Но, вовремя спохватившись, прикусила язык. Чуть ведь не ляпнула, глупая! Это тогда, когда все наконец наладилось! Астрид смягчилась, супруга Рыжего уверена, что на такую «жертву» новая подруга пошла только ради нее… «Правильно Ивар говорит – шпионы горят на мелочах», – подумала леди. И улыбнулась хорошенькой северянке почти материнской улыбкой.

Альвхильд просияла:

– Вы даже не представляете, как я вам благодарна! Астрид… ничего не хочу сказать о ней плохого, но она такая холодная, что я иногда ее просто боюсь.

– Ничего, – мурлыкнула Нэрис, чувствуя себя последней лицемеркой, – я буду рядом. Да и госпожа Тира здесь. Втроем – оно ведь уже не так страшно, правда?

Та весело кивнула. И, прикрикнув на служанку, снова взялась за строптивый аграф.

Женский дом оказался ближе, чем леди Мак-Лайон могла подумать, – он стоял почти вплотную к хоромам конунга, притулившись между хлебным амбаром и сыроварней. Невысокий, с чисто выметенным крылечком и расписным коньком на крыше, он и вправду казался совсем маленьким, хрупким и женственным – особенно рядом со своим внушительным собратом.

– Просто кукольный домик, – сказала Нэрис, любуясь изящной резьбой на двери. – Как же я раньше его не заметила? Ведь столько раз, кажется, мимо проходила!

– Зима, темнеет рано, – отозвалась Альвхильд, легко взбегая вверх по ступенькам следом за верной Гундой. – Да и пристройки тесно стоят… Ух, как морозно сегодня! Пойдемте скорее!

Нэрис проводила взглядом скрывшихся внутри двух женщин и после некоторой заминки обернулась назад. За ее спиной маячил растерянный Ульф.

– А мне как быть, госпожа? – спросил он, останавливаясь у самого крыльца. – Ведь дом-то женский. Старшая хозяйка недовольна будет… А ежели я вас одну оставлю, так его сиятельство с меня всенепременно три шкуры спустит.

– Может, ты тихонько в уголке пересидишь? – заколебалась Нэрис. После недавнего разноса, который им устроил лорд, ссориться с ним ей хотелось еще меньше, чем Тихоне. – Мы, в конце концов, гости и чужестранцы. Ну не замерзать же тебе снаружи? Холод такой!

Норманн бросил сомневающийся взгляд на дверь и развел руками. С одной стороны, его дело маленькое, а Женский дом не восточный сераль, куда посторонний мужик и ступить не моги. С другой – жене Рагнара это точно не понравится. Она и так госпожу не очень-то привечает. Вопрись он сейчас следом за леди Мак-Лайон в Женский дом да рассядься, как в караулке, крику не оберешься! Порядок-то один для всех, что для своих, что для чужих.

– Обожду я лучше тут, – взвесив все «за» и «против», сказал Тихоня. – Небось не околею. В первый раз, что ли?

– Угу! А последний раз когда был? – Нэрис нахмурилась. – Отвык ты уже от родных морозов, Ульф. Да и лет тебе не двадцать. Нет, нам с тобой надо что-то…

Узорчатая дверь распахнулась, выпустив наружу клубы пара, и знакомый, чуть запыхавшийся голос добродушно воскликнул:

– Так вот она где! Что же это ты, милая, щеки морозишь, когда мы уж тебе и меду налили, и креслице к огню придвинули?.. Аль передумала?

– Тира! – обрадованно встрепенулась леди Мак-Лайон. – Ну конечно! Вас-то нам и надо!

Кругленькая супруга ярла Гуннара, кутаясь в толстую шаль, энергично тряхнула головой:

– Надо – так не стойте у порога, поднимайтесь. Нашли забаву – топтаться на холоде. Давай свою корзинку, милая, да заходи.

– Да я бы с удовольствием… но… Ульф…

– Ой, батюшки, – неожиданно расхохоталась Тира, – еще одна! Нашли заботу!.. Подымайтесь, говорю, оба. Вы, что ли, первые? Да таких охранников, как твой, милая, в сенях уж пятеро в ряд! Еще один посидит, не рассыплется. Ну?

Женщина чуть отступила с порога, и Нэрис с благодарной улыбкой взбежала по ступенькам. Тихоня поднялся следом. Притворил за своей спиной дверь, повернул голову – в сенях и правда было теснехонько. Пятеро бойцов в полном вооружении сидели бок о бок на лавке у стены. И самый из них щуплый был ненамного меньше Ульфа.

– Весь Берген этот душегуб окаянный взбаламутил, – шепотом пояснила Тира, помогая леди Мак-Лайон снять плащ, – боятся отцы да мужья женщин своих без надзору со двора отпускать. Смешно сказать – и мой Гуннар туда же! Даром что сам здесь, в двух шагах, со всей дружиною…

Она вручила плащ Тихоне и, отогнув край толстого валяного полога, из-за которого слышались приглушенные голоса, поманила Нэрис за собой. Та возражать не стала. Пригнулась, юркнула в открывшуюся щель – и окунулась в тепло.

Общая комната Женского дома была так жарко натоплена, что супруга советника в своем шерстяном платье взопрела в секунду. А приглядевшись к сидящим вокруг очага северянкам, пожалела о выборе наряда во второй раз: жены и дочери заботливых норманнов разодеты были в пух и прах. Переливались складки дорогих тканей, играли блики на массивных золотых браслетах, вспыхивали разноцветные искорки драгоценных камней в серьгах и кольцах. «Видела бы это мама, – обреченно подумала Нэрис, чувствуя, как начинают гореть щеки, – ее дочь, жена первого советника короля Шотландии – и выглядит хуже последней служанки! Ну, Альвхильд!.. Неужели нельзя было предупредить?!» Леди Мак-Лайон опустила глаза на подол своего коричневого шерстяного платьица, перевела взгляд в сторону притихших дам у огня и внутренне застонала. Господи, стыд-то какой… И ведь не сбежишь теперь – а как же хочется!