и понятнее. Хотя тогда и опять-таки, зачем? Зачем же еще все это, правда, если и не конкретно же за тем? Да и вон же, что с ними это все сделало: ни интереса, ни понятия к… да и жизни-то самой и своей ни-ка-кой. Помимо! Вот и получается же, что если я и не права до конца, то и хотя бы не просто так и изначально даже не вникаю и не стараюсь. Не пытаюсь, да и… не пробовала же еще… ни разу! Тем более… — зевнула София и оборвала саму же себя, обведя взглядом аудиторию по новой, но и уже против часовой стрелки, в поисках уже и не чего-то, а конкретно же и кого-то.

* * *

…И пока одна часть спала. Другая же слушала…

Не спали же всегда и слышали же все оттого — исключительно лишь только первые две-три парты из шести и с каждого же ряда из трех. Мы же с подругой кое-как сидели за четвертой и… первого ряда! Самого же непросматриваемого, во-первых, как и в принципе, но и все же еще и потому что как раз таки и во-вторых — был он слепой зоной для нулевого пациента и самого же преподавательского стола, смотрящего хоть и перед собой и прямо, но и видевшего лишь только второй и третий ряды…

…И пока другие же писали. Одни пользовались их наработками и потом. Когда мирный житель и мафия вновь же менялись местами спустя сорок пять минут. И использовали же уже иначе, каждый и по-своему, тех же все заучек, будучи солидарными лишь в одном — как и щит от грозных преподавательских взглядов со стороны доски или ее стола, периодически бросаемых так или иначе в общем или конкретно и из-за спины над плечами. Но и не из-за шума! А скорее даже и из-за его же как раз таки и отсутствия — проверка на спящих…

****

— Опа! — Практически и тут же опомнилась она, тормозя взгляд на свободном «первом варианте» пятой парты второго ряда, где как раз и должен был сидеть тот, кого она так искала. — А где же наш Ники? Как назло же, а… Только же хотела листок у него одолжить, а тут и такая непруха-судьба!

— Сбежал от тебя! — Хмыкнула шатенка, не отрываясь от написания конспекта, дописывая уже почти и середку доски-книжки и переходя же постепенно к ее левой части. — Пацан же так влюбился, так влюбился… а его и так еще безбожно лишь используют. Меркантильная ты, Софка… Самолюбивая… Так еще ж и эгоистка! Нельзя же так с хрупкой и пусть хоть и в меру, но и творческой душой…

— В меня?! — Вышло же чуть громче, чем ожидалось, поэтому Софии тут же пришлось спрятаться вновь, сделав вид, что это кто-то сзади и снизить голос до шепота, не утеряв же при этом его и твердости. Пусть по сахару на кончике языка уже и понимая, что обожглась об очередную же ее сладкую замануху и издевку-придурь, но и продолжая же все с тем же пылом и жаром отстаивать свое и себя, как и всегда же все и с ней. — Вот скажи, ты, пока спала, нигде не упала? Головой не шандарахнулась?! Сегодня, так-то, с четверга на пятницу — сон в руку. А тебе же еще, походу, и в голову!

— Ночью же как бы… — поправила ее девушка.

— А я исполню сейчас! Не мели ерунды… — отмахнулась брюнетка и вернулась к изначальной теме разговора, пододвигая же еще к себе и ее тетрадь поближе, чтобы только не ломать излишне глаза и мозг, разбирая мало того что непонятный и чересчур наклоненный текст, так еще ведь и мелкий и нормально же прочесть его, не запоминая, а сразу же и перенося к себе, параллельно же еще и не мешая продолжению ее записей, — …иначе я все же воспользуюсь тяжелой артиллерией и не только выбью все подробности кольца не на тот пальчик, но еще и заставлю поменять его местами с часами! И как их вообще можно на правой руке-то носить?! Ты же ей пишешь! И только не надо говорить, что при обратном и ином случае я ни черта не увижу… Покручусь-поверчусь — увижу. Кто ищет… тот и личное в общественном всегда находит. И ты тоже меня в эту игру не переиграешь! Я ведь и кого хочешь, а там и не хочешь, что так же, что этак переиграю, выиграю и… уничтожу. Будь то даже и не на моем поле, как и не по моим же правилам! — И приметив боковым зрением, как нахохлилась и надулась от ее слов шатенка, она хмыкнула и улыбнулась, но и тут же ведь слегка и ухмыльнулась, тут же перекатив же все свое ехидство и ерничество в безопасное пока русло и на правый же все угол губ. Позволив же себе это пока так и выжав же из себя же таким образом максимум из максимума, чтобы уж точно и до конца не поссориться, вдруг переборщив и спугнув, как и из победного же все своего внутреннего клича «ес» за бал и очко в этом же пока раунде. — Так… что? Куда он девался-то?

— Да фиг его знает — куда он девался! — Одернула себя вслед за брюнеткой девушка и решила же начать играть по ее правилам. Правда, и не только же потому, что, как та ей уже и сказала: ей же ее не переиграть, а и тем более же не уничтожить. Равно, как и не выиграть же и у нее. А еще и потому, что: «если не можешь переиграть, уничтожить, как и выиграть, возглавь» или еще так: «уходим от темы? Уходим, уходим, ухо-о-одим…». И пусть же тот раунд был пока за ней. Но и «был» же: «…наступят времена почище». — Ведь его и не было и изначально, если что… К твоему же все сведению и чтоб ты знала, дорогая! А ведь и вроде бы одно дело делаем… а как будто и нет. Прекращай так себя грузить и изводить!

— Дома нет желания появляться раньше, чем… стоило бы, — обреченно вздохнула София, слегка кусая нижнюю губу. Но и не добиваясь таким образом от нее соли. Только же если вдруг. И какая есть еще незажившая ранка. Да и почему бы и нет, и не сбить ей горечь травы и сиреневых лепестков сирени в глотке? — Поэтому и стараюсь же в основном брать заданий и… по-максимуму. Чтобы и приходить… нет…