— Просто Алёна не хочет афишировать…

— Стас, ты у нас немного не от мира сего… Имей ввиду: Алёну здесь все мужики опылили, наконец, и твоя очередь пришла. Я думаю, раньше-то она Зойку боялась, а теперь, вроде, бояться нечего, ну и…

— А ты? Ты тоже «опылил»?

— Нет, Стас, все, кроме меня. Совет вам да любовь, — хохотнул я, чтобы сгладить неловкость.

Меня, конечно, Алёна тоже окучила. Но Стасу об этом знать было необязательно.

— Ну а карта-то откуда? — спросил я, вспомнив, с чего начался разговор.

— Зойка и дала. Сегодня утром. Я проснулся, Алёны нет, вместо неё Зойка. Сунула мне карту.

— Нормально ты устроился, Стас… — подколол я. — Вечером новая жена, утром — старая…

— Чертовщина, я понимаю…

— Подходящее слово, Стас… Зойка всегда была редкой чертовкой.

— Да ну тебя.

Мы развернули карту и стали рассматривать. Каюжное было обозначено на карте как небольшая деревушка, вроде Полян или чуть больше в полутора десятках километрах от какой-то дороги областного значения. Теперь мы знали, где искать нашего старого друга. Учитывая, что какая-то часть пути будет пролегать по приличным дорогам, поездка туда должна занять шесть-семь часов.

Но мы не знали, с каким климатом столкнёмся по пути. Иваныч говорил, что в самом Каюжном тепло, тепло и у нас. А вот какая температура где-нибудь посередине? По телевизору теперь о погоде в разных регионах не сообщали. Стас прямо на карте нарисовал предполагаемый градиент температур в виде концентрических кругов — одних с центром в нашем озере и других с центром в месте залегания урановых руд в том районе. Мы предполагали, что именно оттуда обогревалось Каюжное. Выходило, что короткий путь пролегал как раз примерно по дуге окружности с центром в нашем озере, значит, здесь температурный режим должен был быть более или менее равномерным. Но в том, что получится так проехать, мы сомневались, а с объездом по трассе получалось раза в полтора длиннее, и нам приходилось либо отдаляться от источника тепла, либо приближаться к нему. В обоих случаях отклонение от температуры в Полянах составило бы около пятнадцати градусов, но в одном — в сторону потепления, в другом — в сторону похолодания.

Я предпочитал ехать при нуле, Стас — при жаре. В итоге склонились к его варианту, чтобы наверняка избежать по дороге сугробов. Проложили на карте приблизительный маршрут. Ехать решили завтра.

В нашей местности мародёров, насколько нам известно, больше не было, но они могли быть там, где жил Игорь — ведь зимы, которую перенесли мы, там, похоже, не было, а значит, могли сохраниться какие-то банды. Поэтому мы взяли пару автоматов, а Стас ещё и Зойкин пистолет.

Около пяти утра мы выехали. Если обойдётся без сюрпризов, мы планировали около десяти-одиннадцати утра быть на месте и отводили час-полтора на поиски. К полудню мы рассчитывали найти Игоря. Дальше предполагали действовать по обстоятельствам: или заночевать у него, или через час-другой отправиться обратно.

Километров сто мы ехали по просёлочным дорогам, этот путь, судя по карте, был самым коротким в Каюжное, а затем выехали на шоссе, где думали ехать побыстрее, но эти надежды не оправдались. Шоссе было буквально заставлено машинами, которые по разным причинам не сумели прорваться на юг и так и застряли в бесконечной пробке. В каждой второй машине были мёртвые тела, уже разложившиеся. Трупы лежали и на дороге, повсюду бегали одичавшие псы, а пару раз мне показалось, что я увидел и волков.

Их реакция на нас была предсказуемой: собаки с диким лаем бежали за автомобилем, пытались кусать колёса и с громким визгом подыхали, попадая под них. Объезжая автомобили и трупы, мы не могли ехать быстро, и животные бесконечно преследовали нас, одни стаи сменялись другими, в воздухе висел постоянный сварливый лай и скулёж.

Проехав так около десяти километров и убедившись, что от выезда на шоссе мы не получили никаких преимуществ, зато огребли кучу проблем, я свернул на первую попавшуюся асфальтированную дорогу с указателем «Комарово, 8».

— Раз асфальт, значит, что-то более или менее приличное, — объяснил я Стасу. — Возможно, райцентр или какой-то крупный посёлок. Там наверняка и выезд найдём с другой стороны.

Стас заглянул в карту.

— Да, такой населённый пункт есть, — сказал он. — Правда, не факт, что посёлок…

Договорить он не успел. Внезапно нас сильно тряхануло, даже подбросило в воздух. Я инстинктивно затормозил. Тут же сзади раздался сигнал. Я посмотрел в зеркало заднего вида, прямо за нами стоял «пирожок», я даже не думал, что такие ещё где-то могут быть. В форточку высунулся мужчина в кепке:

— Чего встал посреди? — сердито крикнул он. — Дорога узкая, или вперёд, или на обочину. Не по полям же тебя объезжать?

Мы со Стасом были так ошарашены его появлением, что даже ничего не спросили. Я завёл двигатель, и мы съехали в сторону. «Пирожок» газанул и уехал вперёд.

— Выскочил, как чёрт из табакерки, — сказал я. — Ты не видел, откуда он взялся?

Стас ответил:

— Я как раз оглянулся, и сзади никого не было. Потом нас подбросило, и я закрыл глаза, а когда открыл, он уже подъезжал.

— Чудеса в решете… — сказал я задумчиво.

— И светло стало, смотри…

Действительно, стало светло. Пасмурно, но светло. И ещё асфальтовая дорога сменилась грунтовой. Я выключил фары и вышел из машины. Было тепло, дул лёгкий ветерок. И был запах. Особенный запах деревни — свежескошенной травы, навоза, колодезной воды и речки, запах, знакомый мне с рождения, который исчез два года назад вместе с теплом и Солнцем. Вокруг стрекотали кузнечики, где-то чирикал воробей.

— Стас, — позвал я.

Тот откликнулся:

— Чего?

— Выходи, подыши.

Стас вылез из машины.

— Ну чего тут?

— Ничего не замечаешь? Кузнечики вернулись, птички поют…

— Да, — удивился Стас. — Здесь, наверное, давно тепло. Значит и у нас будут птички-кузнечики скоро.

— И светло станет?

Стас посмотрел на меня:

— Может тут, кроме источника тепла, ещё и источник света есть?

— Региональное Солнце? — усмехнулся я.

— Ладно, Генка, — рассердился Стас. — Чего тут стоять? Поехали в посёлок, там разберёмся.

Он был прав. Мы сели в машину и поехали дальше. В паре километров впереди был какой-то тёмный туман и мы двигались к нему. Объезжая кочки и ямы, мы