отцу? За то, что не убил?..

Катарина не чувствовала в себе любви к этому человеку. Не чувствовала достаточно сильной привязанности, чтобы безропотно лежать на этом алтаре и позволять ему делать с собой страшные вещи, которые он задумал. Он сохранил ей жизнь, но в этом не было ни капли благородства. Он лишь, подобно крестьянам, кормящим свиней на убой, ожидал подходящего момента…

Никто о ее смерти даже сожалеть не будет.

Так почему она должна жертвовать собой?

Разве не достаточно она уже отдала? Свое имя, свой пол, саму себя.

Со стороны отца благороднее было бы убить ее при рождении.

Катарина сжала кулаки, но демоновы цепи не смог бы разорвать даже бог.

Алхимия! Он же сам сказал, что не жалел денег на ее обучение алхимии. У нее, конечно, мало что получалось, но самые простые заклинания усвоить удалось. Вот только руки скованы – она не сможет даже простейшую формулу изобразить.

Помощи ждать неоткуда!

Что, что ей делать?!

Вкус пыли во рту и скрип каменной крошки на зубах доводили до отчаяния. В голове метались мысли, которые никак не помогали!

Катарина не могла думать ни о чем ином, как о своей жизни. О том, чего была лишена, и чего уже никогда не получит. На ум не шло ни одно заклинание…

— Господин лекарь… Господин!.. – Кто-то звал ее, настойчиво трогая плечо.

Катарина пришла в себя, в мгновение ока переносясь из мира воспоминаний в реальность.

Над губой выступил пот, а руки предательски дрожали. Задрав голову, она встретилась с озабоченным взглядом крестьянина.

— Как тебя зовут?

— Го Лэй, господин. Я… это… Мы прятали здесь остатки риса…

Катарина заставила себя дышать спокойно и глубоко. Ничего страшного не происходит. Это просто… просто тайник за стеной. Тайник, ведущий в туннель…

Крестьянин продолжал бубнить, доводя ее и без того шаткое состояние до истерики.

— Матушка… служила в павильоне генерала и… приносила излишки из его дома… Мы не воровали у других! Только… только у него!

Катарина сурово взглянула на него:

— Мне это неинтересно.

Кто и как обворовывал генерала, ее не касалось. Боги!.. Она же совсем забыла!

— Где сейчас генерал?! – Катарина схватила за грудки Го Лэя, зажегшего крошечный свечной огарок.

Он вздрогнул и побледнел:

— Я не знаю…

Сунлинь собирался разобраться с ним и… с Лу…

Мальчишка ведь что-то говорил о ней, а она слушала. И даже спрашивала…

Катарина разжала пальцы:

— Ты что-то говорил о том, что произошло ночью… Что сделала госпожа Лу?

Лицо Го Лэя скривилось – кажется, он собирался плакать…

— Она… она убила всех, кто хотел уйти…

— Что?!

Катарина пыталась разглядеть на его лице признаки лжи, но там был написан лишь ужас.

Юноша упал на колени и стукнулся лбом о носки ее сапог:

— Прошу, господин лекарь!.. Она что-то сотворила с сестрой… Только вы можете помочь…

— Госпожа Лу что-то сделала с твоей сестрой?

Го Лэй кивнул и заплакал:

— Со всеми, кто хотел уйти из крепости… Ваш призрак приказал всех выгнать и никого не пускать, но позволил остаться тем, кто хочет… Мать желала уйти… А я не хотел… Матушка не отпускала сестру… Но потом что-то произошло… Я… я спрятался… и все видел… Госпожа Лу… она… она кусала людей, и они нападали на призрака… Он всех убил… Но… мне удалось увести сестру и спрятать… Но она теперь другая… Это какая-то хворь! Госпожа Лу заразила ее!.. Вы же лучший лекарь во всем Ванжане! Вы можете излечить все болезни! Помогите ей, прошу!..

К концу он уже рыдал, давясь слезами и капая слюной на подол ее плаща.

Катарина застыла. Ее сковало холодом, будто рядом снова оказалась Ледяная Демоница. Что могла натворить хрупкая и слабая госпожа Лу? Самым большим ее грехом была навязчивость.

Но Го Лэй сказал, что она… кусала людей?

— Отведи меня к сестре.

Го Лэй вскочил на ноги и зажег свечу.

— Идите за мной.

С трудом держа себя в руках, Катарина шагнула за Го Лэем. Ее заживо сжигали ужас воспоминаний и страх за Сунлиня.

Но сначала она поможет тем, кто в ней сейчас нуждается.

Ступеней было всего три, но каждая будто вела ее самое сердце Огненной Горы, где несчастные проводят вечность в страданиях. Оказалось, что боль воспоминаний все еще живет внутри и переносить ее слишком сложно. Не из-за того, что в тот момент ей было страшно, как никогда, нет. А из-за того, что в сердце навсегда поселился страх предательства. И теперь, когда она обрела человека, ради которого впервые в жизни пожелала быть мужчиной, этот страх расцветал с новой силой. И что бы она не твердила себе, сколько бы раз не вспоминала слова Сунлиня, поверить в то, что он не откажется от нее, было все еще сложно. Но как же ее манила возможность принадлежать ему…

Го Лэй повернул за угол, и на Катарину обрушился звон металлических цепей – этот звук она узнала сразу.

Удары железа о камень и душераздирающий скрежет.

Го Лэй остановился, и Катарина замерла рядом с ним.

Они оказались в просторном квадратном подземелье с высоким потолком, в котором было проделано несколько отверстий. Через них внутрь проникал слабый серый свет, и сыпалась сверкающая снежная пыль. По углам были разбросаны мешки и дрова.

У противоположной стены, прижав колени к груди и обхватив их руками, сидела и дрожала худенькая девушка.

Грязные волосы полностью закрывали лицо. Вся она была обвита цепями.

— Сюин, это я – Го Лэй…

Девушка вдруг резко вскинула голову и прыгнула вперед.

Едва не падая, Катарина отшатнулась назад. Но цепи натянулись, и Сюин рухнула на пол шагах в десяти от брата.

Она подняла голову и зарычала. Жуткий звук шел, казалось, откуда-то из ее груди.

Катарина в ужасе смотрела на монстра, оказавшегося перед ней. Черные зубы, длинные и острые, с жуткими клыками. Зрачки и радужки исчезли – вместо них глаза были наполнены кровью, которая вытекала из уголков тонкими струйками. Кожа посерела и кое-где начала покрываться черными