Отослав слугу, Паг медленно побрел к покоям герцога, размышляя о том, что он скажет ему. Он не сомневался, что Боуррик будет недоволен, когда узнает, что король послал за герцогом де Бас-Тайрой. Но Паг был не вправе утаить это от него.

За обедом, который, как обычно, подали в покоях герцога Боуррика, крайдийцы негромко переговаривались между собой.

Блюда подавали слуги короля, облаченные в пурпурные с золотом ливреи, и в их присутствии герцог и его приближенные не могли говорить о том, что их занимало.

Стоило слугам убрать со стола и удалиться, как герцог тотчас же заговорил о настоятельной необходимости скорейшего их возвращения в Крайди. Прошло уже целых четыре месяца с тех пор, как они покинули свой дом. Близилась весна, и ничто больше не мешало цурани напасть на приграничное герцогство. Арута горячо поддержал отца. Даже Кулгану не терпелось поскорее вернуться под родной кров. Один лишь Мичем держался во время разговора со своей обычной невозмутимостью и не высказал желания покинуть Рилланон. Ему всегда было хорошо рядом с хозяином, где бы тот ни находился.

Паг не меньше других тосковал по дому. Огромный дворец с его богатым убранством успел уже сильно надоесть ему. Его тянуло в Крайди, в тесную каморку в башне, он мечтал снова приняться за книги и свитки с заклинаниями, как бы трудно ни давалось ему учение. Но гораздо чаще воспоминания его обращались к Каролине. Теперь он готов был простить ей упрямство и своеволие - то, что прежде так омрачало их отношения. К тому же, как знать, быть может за это время характер ее изменился к лучшему? Он также рассчитывал, добравшись до Крайди, получить известия о судьбе Томаса, чтобы знать наверняка, оплакивать ли его как умершего или ждать встречи с ним, живым и невредимым. Как только перевалы освободятся от снега, Долган пошлет в Крайди гонца с сообщением о результатах своих поисков.

На прошедшей неделе герцог Боуррик неоднократно беседовал с королем об угрозе государству со стороны цурани. Он всякий раз возвращался от Родрика мрачнее тучи, ибо разговоры эти не давали никаких результатов. Последняя из их встреч состоялась несколько часов тому назад. Когда слуги наполнили кубки гостей чистейшим кешианским бренди и удалились, в дверь постучали. На пороге появился герцог Келдрик. Тщательно притворив за собой дверь, он подошел к Боуррику.

- Прости, что я так бесцеремонно ворвался к тебе, друг мой.

Но у меня есть для тебя кое-какие новости.

Боуррик придвинул ему стул и наполнил кубок бренди.

- Прошу тебя, - сказал он, - не надо этих околичностей.

Скорее расскажи нам, что еще стряслось.

- Меньше часа тому назад во дворец явился посланный от Гая де Бас-Тайры. Он передал королю, что его господин возмущен, что монарха посмели нелепыми о происшествиях на западе страны.

Боуррик вскочил со своего места и швырнул кубок в стену.

Серебряный сосуд едва не расплющился. Бренди потекло по гладкой мраморной стене.

- Что за игру затеял этот мерзавец?! - вскричал Боуррик, бешено вращая глазами. - Куда он клонит, хотел бы я знать?!

Келдрик предостерегающе поднял руку, и Боуррик, извинившись за свою несдержанность, вновь занял место за столом.

- Ведь я поставил свою подпись под письмом короля к Гаю! - возмущенно проговорил он. - Там содержатся все сведения об этих цурани, коими располагаем и мы с вами. Мне думается, у него одна цель: добиться, чтобы до его прибытия король не принял на этот счет никакого решения!

Боуррик забарабанил пальцами по столу. Келдрик уныло кивнул.

- Похоже, так оно и есть.

- На что он рассчитывает? - возвысил голос Боуррик. - Надеется, что война не докатится до Бас-Тайры и Рилланона, что в ней пострадают лишь Вабон и Крайди?! Он представляет себе, как вражеские солдаты истребят моих подданных и разорят мои владения и радостно потирает руки. Так, что ли?!

Келдрик покачал головой:

- Позволь мне быть с тобой откровенным, друг Боуррик. Дело в том, что с того дня, когда король отказал Эрланду в доверии.

Гай решил добиться главенствующего положения среди высшей знати нашей страны. Я уверен, что если с Эрландом что-нибудь случится. Гай постарается завладеть Крондором.

На лбу Боуррика вздулись желваки. Он ударил кулаком по столу и воскликнул:

- А теперь послушай меня, друг Келдрик! Ты знаешь, что я не привык бросать слова на ветер. И если Эрланд и в самом деле так плох, что дни его сочтены, я добьюсь, что преемницей его на Крондорском троне станет маленькая Анита, а не Черный Гай! Если возникнет необходимость, я призову армии Запада под свои знамена и объявлю себя регентом при малолетней принцессе, захочет того Родрик или нет! Но ведь он не станет противодействовать мне, и тебе это прекрасно известно!

Келдрик изучающе взглянул на него:

- А если он объявит тебя изменником и предателем?

Боуррик ударил по столу ладонью:

- Будь проклят тот день, когда негодяй де Бас-Тайра появился на свет! Я стыжусь своего родства с ним!

Помолчав, Келдрик примирительно проговорил:

- Я знаю тебя, быть может, даже лучше, чем ты сам. Ты способен задушить Гая собственными руками, но не решишься поднять знамя восстания против короля. Мне всегда было больно видеть, какую лютую ненависть питают друг к другу два самых испытанных полководца Королевства!

- У меня весьма веские причины ненавидеть Гая, и тебе это известно. Как только встает вопрос о военной помощи Западу, кузен Гай начинает активно противодействовать этому. Всякий раз, как при дворе ведется подлая интрига, за ней маячит силуэт де Бас-Тайры. Да неужто ты не помнишь, что лишь благодаря тебе, мне и Брукалу из Вабона Гай не стал регентом при малолетнем Родрике? А кто как не он пытался убедить всех членов Совета поодиночке, что Келдрик - де стар и не сможет править страной от имени короля? Или ты и об этом позабыл?

Келдрик ссутулился и устало прикрыл глаза ладонью, словно свет, лившийся из висевшего под потолком фонаря, стал слишком ярким для его глаз. Сейчас он и в самом деле выглядел изможденным, обессилевшим старцем. Он вздохнул и мягко проговорил:

- Нет, я все это помню. Но ведь он и мне доводится родней.

По линии покойной жены. Если бы меня здесь не было, его влияние на короля стало бы еще сильнее. Ведь Родрик, когда был мальчишкой, боготворил Гая. Он считал его великим воином и главным защитником Королевства.

Боуррик грустно улыбнулся:

- Прости меня, Келдрик. Я был недопустимо резок с тобой.

Ведь мне известно, что ты печешься о нашем общем благе. А Гай и вправду одержал геройскую победу над армией Империи Кеша, заставив ее отступить в Дип Таунтон. Мне не следовало забывать об этом.

Арута молча покусывал губы и теребил бахрому роскошной скатерти. По лицу принца Паг без труда догадался, что он разделяет гнев и возмущение отца. Встав из за стола, принц подошел к очагу и стал смотреть на огонь. Герцог окликнул его: