Когда Рапсодия увидела Ирмана Карскрика, герцога Ярима, ее передернуло. Он был одет в черные шелковые панталоны, белую рубашку, отливающий серебром камзол и плащ, а его голову украшал рогатый шлем, как у неизвестного, который пришел на помощь Ракшасу, когда она прошлым летом сражалась с ним в базилике Звезды. Через несколько мгновений она заметила на голове Благословенного, стоящего у алтаря, точно такой же шлем, только красного, как и его одеяние, цвета.

«Наверное, это Ян Стюард, Благословенный Кандерр-Ярима, брат Тристана», — подумала она, глядя в серьезное лицо, освещенное языками пламени, вырывающегося из самого сердца Земли и горящего в центре базилики.

Запели фанфары, толпа заволновалась, а гости поднялись со своих мест. Воздух наполнили восторженные крики — это в северном пределе появился Тристан в небесно-голубом с белой отделкой свадебном костюме и длинном белом плаще с горностаем. Он окинул взглядом базилику, и на мгновение его глаза остановились на том месте, где сидели Риал и Рапсодия. Затем в сопровождении двух юных пажей он, высоко подняв голову, прошествовал к Алтарю Огня и едва заметным кивком поприветствовал брата.

Снова раздались громкие возбужденные крики, и Рапсодия с Риалом повернулись в сторону южного предела, где замерла Мадлен Кандеррская, одетая в великолепное белое подвенечное платье, украшенное тысячами сияющих жемчужин. Она опиралась на вытянутую руку своего отца, Седрика Кандерра. Рапсодии показалось, что она видит печаль в его глазах, хотя лицо отца Мадлен было совершенно спокойно.

Они двинулись вдоль прохода, за ними шли две совсем маленькие девочки, которые несли точно такие же шкатулки, как и те, что были в руках у пажей Тристана; далее следовала целая процессия юных леди, поддерживающих длинный шлейф платья Мадлен. В этот момент кто-то тихонько тронул Рапсодию за локоть.

— Вот ты где, моя милая, — прозвучал мягкий голос Ллаурона. — Я так рад, что у тебя все в порядке и ты смогла присутствовать на свадьбе. — Наклонившись вперед, он спросил заговорщицким тоном: — Мне показалось или я действительно видел, как ты приехала на телеге лудильщика? Необычный выбор транспортного средства для гостьи регента.

— Здравствуйте, Ллаурон. — Рапсодия поцеловала Главного жреца в щеку, а потом окинула его внимательным взглядом. За семь лет, проведенных у Роуэнов, она так и не сумела простить Ллаурона за то, что он не прислал в Сорболд помощь, когда она так в ней нуждалась. — Мы, крестьяне, передвигаемся именно на таких телегах, а на королевские церемонии нас приглашают редко. — Она отвернулась от Ллаурона и увидела, что Мадлен подошла к Алтарю Огня. — Мне еще не приходилось видеть роланданской свадебной церемонии.

— Самое настоящее варварство, — весело заявил Риал и поклонился Главному жрецу. — Рад вас видеть, ваша милость. Вы со мной согласны?

— Абсолютно, — рассмеялся Ллаурон. — Мы, сторонники истинной веры, выступаем за простоту, но не одобряем столь прямолинейных ритуалов. Странно, правда? Ведь мы поклоняемся природе во всех ее проявлениях, а их верования считаются гораздо более цивилизованными. Ну да ладно.

— А я не вижу тут ничего варварского, — заявила Рапсодия, увидев, как Тристан опустился перед своей невестой на одно колено.

— Подожди, дорогая, — улыбаясь, сказал Ллаурон. — Ритуал Соединения еще не начался.

— Какую цену вы предлагаете за невесту? — спросил Благословенный у Седрика Кандерра.

— Сорок тысяч золотых, сто орланданских слитков платины, пятьдесят брусков древнего райзина, — с гордостью в голосе ответил Седрик. — Мы заключили эту сделку в соответствии с традициями церкви и законами Роланда.

— Бьюсь об заклад, если бы Тристан заупрямился, он заплатил бы гораздо больше, лишь бы от нее избавиться, — наклонившись к своей соседке в элегантном платье, прошептал один из гостей, сидевших перед Рапсодией, и та с серьезным видом кивнула в ответ.

— А что такое цена за невесту? — спросила Рапсодия у Ллаурона.

— Сколько отец Мадлен готов заплатить Тристану Стюарду, чтобы сбыть ее с рук, — хихикнув, ответил Главный жрец. — Таков обычай, но на этом бракосочетании громадная сумма говорит о многом.

Рапсодия с интересом наблюдала за тем, как Седрик Кандерр достал свиток и перо.

— Что-то вроде приданого, которое давали за невесту в деревне, где я выросла, — заметила она. В это время Тристан изучил бумаги, взял перо и, положив их на восковую дощечку, протянутую Благословенным, поставил свою подпись. — Хотя у нас считалось, что это подарок родных невесты молодой семье.

— Может быть, у вас так все и было. А здесь другие законы. Если молодой муж по прошествии года посчитает, что его жена не стоит заплаченных за нее денег, он имеет право вернуть ее отцу и должен отдать половину полученного на свадьбе.

— Половину? — удивленно переспросила Рапсодия. В этот момент Седрик Кандерр поцеловал Мадлен в щеку и отправился на свое место во Внутреннем Круге. — Почему только половину?

— Ну, поскольку она больше не… девственница, она падает в цене.

— Но…

— Перестань, Рапсодия, что с тобой? Прекрасная система, — шутливо заявил Ллаурон. — В Патриархальной вере первая годовщина свадьбы отмечается очень пышно, поскольку она означает, что муж решил оставить у себя жену навсегда. Мне рассказывали, какие тут устраивают грандиозные пиры по этому случаю! Ой-ой-ой, ты, похоже, возмущена, дорогая. Покраснела, точно свекла, этот цвет совсем не гармонирует с твоим великолепным платьем. Мне казалось, ты уже научилась терпимо относиться к чужим обычаям. — Он наклонился поближе и прошептал ей на ухо: — Ты не можешь себе представить, как я рад видеть тебя в здравии, несмотря на то что Каддир не смог тебе помочь. Да и миссия твоя, насколько я понял, прошла успешно. Я тобой горжусь. Что…

— Тише, дитя мое. Церемония продолжается. — И Ллаурон быстро отвернулся к алтарю.

Рапсодия прищурилась, но тут же с удивлением поняла, что не может на него сердиться. Природа наградила Ллаурона обезоруживающим обаянием. Впрочем, Рапсодия дала себе слово потребовать у него объяснений, почему Каддир так и не пришел к ней на помощь, и снова обратила все свое внимание на свадебную церемонию.

Ян Стюард обратился к брату:

— Тристан Стюард, сын Малькольма Стюарда, лорд-регент Роланда и принц Бетани, что ты дашь этой женщине?

Тристан гордо выпрямился, и Рапсодия заметила, что его влажные от пота каштановые волосы блестят в свете огня, горящего у алтаря.

— Клянусь верой и Огнем дать ей мои владения и состояние, семью и верность, — ответил Тристан.

Когда Благословенный задал тот же самый вопрос и получил ответ от Мадлен, Рапсодия принялась оглядываться по сторонам, пытаясь найти Эши. Хотя он не пришел в тайное убежище, она надеялась, что он будет присутствовать на бракосочетании. Но увидеть его в огромной толпе было невозможно, даже если он и попал на церемонию. В особенности учитывая, что он по-прежнему не расставался со своим туманным плащом, который скрывал его от посторонних глаз. Рапсодия вздохнула, повернулась к алтарю и услышала зов чистого голоса стихии огня, рожденного в самом сердце Земли. Пение языков пламени казалось ей сладостнее музыки королевского оркестра, сопровождавшего церемонию.