А вот еще одна типичная интернетовская «утка»: «Полк стратегической авиации, который базировался на Украине, получил задание — “Осуществить запуск ракеты Х-22 с самолета ТУ-22-М3 и потопить корабль”. Но ко времени вылета ракета не была готова, на что командир одного из самолётов, вместе с экипажем, принял решение “Идти на таран”! Об этом было доложено на самый верх. Оттуда ответили одной фразой: “Согласны. Ждите приказа”. Команда смерщиков сидела в офицерской столовой и нервно курила. Через час пришел приказ — “Отбой”. Этим лётчикам повезло, что корабль остановила фронтовая авиация».

Для начала поясним, что ракета Х-22 — это советская сверхзвуковая крылатая противокорабельная ракета воздушного базирования большой дальности «Буря» (по классификации НАТО— AS-4 Kitchen (Кухня). Предназначалась она для поражения радиолокационно-контрастных точечных (авианосцы) и площадных целей (авианосных ударных групп), с помощью специальной (ядерной) или фугасно-кумулятивной БЧ, с дальностью 600 километров. Ракета была весьма внушительная: длина почти 12 метров, да и вес приличный — одна боевая часть весила больше тонны. Точность, однако, у нее была небольшой, поэтому и использовать Х-22 предполагалось или по огромным авианосцам, или просто по площадям, целясь в середину большого корабельного соединения — кого-нибудь да накроет.

Стрелять такой ракетой в кишащем гражданскими судами Балтийском море в мирное время — верх идиотизма, а стрелять в преследуемый пограничными катерами «Сторожевой» — тем более. Х-22 накрыла бы там всех без разбора, и своих, и чужих.

Ну ладно, пусть какой-то недоумок приказал готовить где-то на Украине Х-22, но где именно?

Где имелись в 1975 году на Украине ракеты Х-22 и их носители самолеты ТУ-22М? А были они в Николаеве в 33-й ЦБП и ПЛС, в 943-м МРАП ЧФ, да еще в полтавском 185-м гв. ТБ АП. Но в Полтаве летчики были не морские, и как применять Х-22 по кораблям они вообще понятия не имели. Ну а лететь без всякой подготовки на скорую руку, не имея представления об акватории и стремительно меняющейся ситуации из Крыма, это что-то из ряда вон выходящее. Не лучше было бы уж вызвать ТУ-22М с такой же ракетой из белорусского городка Быхово, ще базировалась 57-я Смоленская морская ракетная авиационная дивизия (МРАД) Балтийского флота. Это и ближе, да и летчики акваторию знают, ведь именно в 1975 году быховская дивизия как раз и приняла на вооружение Х-22. Увы, даже этого поверхностного анализа достаточно, чтобы понять — перед нами очередная журналистская «утка». Так что безвестный «летчик-камикадзе», решившийся таранить БПК «Сторожевой» и повторить подвиг Гастелло в мирных условиях, абсолютно ничем не рисковал.

Активно выступал в печати и на телевидении отбывший свой срок от звонка до звонка Шейн. В 90-х годах пришел его «звездный час», и Шейн постарался его не упустить. Причем, не особо стесняясь, он принялся создавать свою собственную «шеинскую» историю мятежа.

Из рассказа Шейна журналистам в 1990 году: «Почти все матросы поддержали нас, офицеры и часть старшин отказались, они особо и не высказывали свои мысли, скорее всего, трусили. Мы им предложили перейти в кубрики корабля, где их и закрыли. Один из механиков, секретарь комитета комсомола (?) Фирсов, перебрался на борт стоящей рядом подводной лодки и продал нас. Поэтому уже все знали еще до нашего отхода из бухты о действиях экипажа. В ночь на 9 ноября 1975 года (в 58-ю годовщину Октябрьской революции) “Сторожевой” снялся с якоря и двинулся в Рижский залив вдоль устья Даугавы. За нами по пятам — с расчехленными орудиями и пулеметами двинулись сторожевые пограничные корабли».

Насколько отличается речь «пособника» охочим до жареных фактов журналистам в 1990 году от его же речи во время суда в 1976 году. На суде он с потрохами сдавал своего вождя Саблина. Перед журналистами же строил из себя героя и борца за великую идею, о которой имел самое смутное представление. Все матросы, согласно версии «позднего Шейна», с радостью и песнями поддержали мятеж, все офицеры и старшины дружно струсили, а Фирсов просто всех гнусно продал! Какая патетика и смелость в суждениях! Только где была эта патетика и смелость во время суда? Интересно, когда Шейн все же говорил правду — на суде или перед журналистами? Если он врал на суде — значит, он трус, если врал перед журналистами, значит, лицедей.

Что касается интеллекта Шейна, то о нем можно судить по таким выражениям — «двинулись вдоль устья» и «сторожевые пограничные корабли». В первом случае полная общая безграмотность, во втором — военно-морская. Впрочем, чего с него взять, пособник он и есть пособник.

* * *

Одним из ярых апологетов Саблина долгое время выступал капитан 2-го ранга в отставке О.П. Бар-Бирюков, почему-то присвоивший сам себе воинское звание капитана 1-го ранга. Ну что ж, у демократов это часто бывает!

Так уж получилось, что судьба несколько раз сводила меня с этим человеком, а потому могу высказать некоторые соображения относительно личности этого самозванца-адвоката.

В бытность мою заместителем командира дивизиона тральщиков в Лиепае ко мне прислали исключенного из ВВМУ им. Кирова курсанта А. Бар-Бирюкова. Бывший курсант имел условную судимость. Вместе с друзьями в увольнениях он разбивал стекла в автомашинах и забирал из салонов радиоприемники и другие ценные вещи. На том и попались. Едва бывший курсант оказался на дивизионе, мне начал названивать из Москвы его папа (капитан 2-го ранга в отставке Бар-Бирюков), пытаясь при этом выдавать себя за большого начальника с большими связями. Звонил он и другим. Потом прибыл в Лиепаю и уже там убеждал меня в том, какие у него мощные связи в Москве, и если я возьму его сына под свое крыло, то у меня непременно откроются великие служебные перспективы.

Чтобы быть честным, скажу, бывший курсант Бар-Бирюков (ББ) служил у нас на дивизионе вполне достойно. Успев окончить три курса штурманского факультета, он был почти готовым штурманом, что с пользой для дела и использовал командир дивизиона, сделав его фактически внештатным штурманом. Алексей пользовался авторитетом как среди офицеров, так и среди матросов. Когда на каком-нибудь тральщике не было штурмана, то на небольшие и несложные выходы ББ выходил в его качестве и вполне справлялся с обязанностями. Когда закончился срок срочной службы, он остался на сверхсрочную. Помимо этого ББ был талантливым художником и писал неплохие морские пейзажи. И сейчас у меня в рабочем кабинете висит написанная им небольшая картина, подаренная командирами кораблей после поступления в академию. Возможно, все в жизни Алексея сложилось бы хорошо, но флот вывели из Лиепаи, начались сокращения. ББ уволился. К отцу он не поехал, а устроился в Ленинграде. До меня доходили слухи, что он серьезно занимается живописью, даже расписывает храмы. Но в середине 90-х годов ББ, по рассказам наших общих сослуживцев, связался с бандитами. Позднее был осужден на большой срок по делу Кингисепской преступной группировки. Честно говоря, мне искренне жаль Алексея, что его жизнь сложилась столь трагично.

Что касается его отца, то он неожиданно снова объявился, когда я уже трудился в журнале «Морской сборник». В то время старший ББ повсюду публиковал свои статьи о гибели линкора «Новороссийск», на котором некогда служил. Статьи старшего ББ были весьма тенденциозны, представляли собой дешевую компиляцию из других книг и поэтому вызывали большое возмущение ветеранов линкора, которые слали к нам в журнал письма с просьбой найти управу на Бар-Бирюкова. Но самое любопытное было в том, что в момент самой катастрофы старшего ББ на борту линкора не было, так как он находился тогда в отпуске. Впоследствии это, однако, не помешало старшему ББ в числе фактических участников трагедии получить орден Мужества. Как можно получить орден за неучастие, для меня и сегодня остается загадкой. Снова было много писем ветеранов, возмущенных таким поведением старшего ББ, но что спрашивать с человека о незаслуженном ордене, когда он спокойно носит незаслуженные погоны!