Под конец встречи Йоши повернулся ко мне и сказал:

– Ох, пожалуйста, простите меня, я веду себя крайне невежливо.

Я в изумлении уставился на него. Он говорил по-английски с сочным британским акцентом. Как Лоуренс Оливье или Хью Грант.

– Просто они постоянно говорят о том, что ты «нонки», что правильнее всего можно перевести как «расслабленный, любящий комфорт», и что ты «гокуракунтомбо» – это очень сложно перевести на английский. Наверное, что-нибудь близкое к «беспечный, веселый парень». Но, боюсь, оба эти определения на японском не являются комплиментами. Мне пришлось объяснить им, что твои подчиненные считают тебя безжалостным. Я рассказал им, что мне в тебе нравится. В тебе жив инстинкт хищника.

Позже, когда мы вместе с Йоши ждали окончательного решения, я выпалил:

– Ты великолепно говоришь по-английски. Никогда не думал.

– Я хорошо говорю по-английски? Мой дорогой мальчик, ты мне льстишь. Я получил степень в колледже Тринити в Кембридже. Темой моего диплома были поздние новеллы Генри Джеймса. Вот кто действительно великолепно говорит по-английски.

Все стало ясно. Ну конечно. Как еще заставить людей свободно говорить в своем присутствии все, что они думают?

– То есть, когда я рассказал тебе про свою супер-идею насчет PictureScreen, а ты непонимающе смотрел на меня…

– Не непонимающе. Я просто остолбенел от восхищения, Джейсон-сан. Именно тогда я понял, что вы – настоящий стратег, который смотрит далеко вперед. Я тут же все рассказал Накамуре-сан, и он настоял на том, чтобы встретиться в Санта-Кларе. Но, увы, этому не суждено было случиться.

В конце концов я получил работу Дика Харди и, после нескольких недель нервотрепки, о которых мы с Кейт договорились не вспоминать, они одобрили мое предложение о переносе штаб-квартиры американского подразделения Entronics в Фрэмингем и переводе сюда лучших менеджеров Royal Meister – по крайней мере тех, кто был не против переехать из Далласа. Теперь Джоан Турек стала моей подчиненной. Обе они – Джоан и ее партнерша – были очень рады снова переехать в Бостон. А что же стало со мной?

Ах да, конечно. В больнице Крейг вдруг начал проявлять ко мне небывалое уважение. В разговоре он все время возвращался к ежегодному мероприятию Entronics в Пеббл Бич – как было классно в прошлом году, когда Дик Харди пригласил его вместе со всеми остальными голливудскими знаменитостями, как было классно сыграть пару лунок вместе с Тайгером Вудсом и Виджеем Сингхом. Думаю, из-за малышки я не слишком прислушивался к его словам и далеко не сразу понял, что Крейг пытается выудить из меня приглашение на этот год. У меня! Ведь я теперь стал исполнительным директором Entronics. Бедный Крейг лизал мне задницу.

– В этом году мы пытаемся существенно сократить количество гостей, – ответил я самым дружеским тоном, на который был способен, – но думаю могу что-нибудь организовать для тебя. Просто позвони моему секретарю, Франни Барбер. Я уверен, что проблем не будет.

Признаюсь, втайне я искренне наслаждался.

Мы все сидели в комнате Кейт, наблюдая, как малышка Джози обхватила Кейт за грудь и сосет, как маленькая обезьянка. Наконец она насытилась и заснула. Няня подошла, чтобы уложить малышку в колыбельку.

Я поцеловал Кейт и сказал:

– Я женат на самой прекрасной из женщин, у меня самый чудесный ребенок, и я чувствую себя самым счастливым человеком на свете, – эмоции просто захлестнули меня.

– А я-то думала, ты считаешь, что люди сами творцы своего счастья, – ответила она, поднимая брови.

– Знаешь, похоже, я больше в это не верю, – медленно ответил я. – Порой счастье творит людей.

Итон сидел в уголке комнаты, читая книгу про величайшие военные ошибки в истории. Они были его последним увлечением. Похоже, его интерес возбудила вскользь упомянутая Куртом Сталинградская битва.

– Дядя Джейсон, – спросил он, отрываясь от книги, – а ты знал, что Первая мировая война началась из-за того, что водитель свернул не в том месте?

– Не в том месте? – переспросил я.

– Ну да. Шофер эрцгерцога Австро-Венгерской империи случайно свернул не на ту улицу… На этой улице стоял один человек с оружием, и он застрелил эрцгерцога и его жену, и все это привело к мировой войне.

– Нет, я этого не знал, – ответил я, – но теперь я более высокого мнения о себе как о водителе.

Кейт и Сьюзи обсуждали нянь. Кейт рассказала, что ей удалось найти несколько подходящих кандидаток ирландского происхождения на веб-сайте ирландской газеты. Сьюзи возражала ей, что самые лучшие няни получаются из филиппинок.

– Я категорически не хочу, чтобы с нами под одной крышей жил совершенно чужой человек, – заявил я.

– Она перестанет быть чужим человеком, как только начнет работать с нами, – заметила Кейт.

– Это еще хуже, – парировал я.

– Но вам же захочется оставить ребенка с няней и пойти куда-нибудь вечером, – сказал Крейг. – Вот что самое лучшее в Корасон. Мы все время могли оставлять с ней Итона. Мы его почти не видели.

– Это просто чудесно, – ответил я.

Мы с Кейт обменялись многозначительными взглядами.

Крейг не заметил моего сарказма.

– Каждый раз, когда ребенок начинал плакать посреди ночи, – продолжал он, – Корасон мчалась к нему, меняла подгузники, кормила и все прочее.

– Я сцеживала грудное молоко и замораживала его, – кивая, поддержала его Сьюзи. – Все, что Корасон оставалось сделать – это разогреть бутылочку в микроволновке. Но его нужно хорошо размешать перед тем, как кормить. И в продаже есть лишь один удобный молокоотсос.

– Давайте больше не будем говорить про молокоотсосы? – взмолился я. – Давайте лучше вернемся к вопросу о том, должна ли няня жить в доме или просто приходить на работу.

– Зачем? – спросила Кейт. – Все же решено.

– Черта с два. Даже и не думай.

Кейт увидела в моих глазах решимость.

– Да что ты, я только начала, – сказала она с понимающей улыбкой. Она прекрасно знала, что эта улыбка всегда смущала меня.

– О-о, – сказал я, – похоже, мы начинаем войну.

Вымышленная компания Entronics Corporation была по кусочкам собрана из разных мультинациональных производителей бытовой электроники, которых я посещал и изучал, но ни одна компания не была такой гостеприимной, полезной и интересной, как NEC. Их подразделение видеосистем является одним из крупнейших поставщиков плазменных панелей в мире. Это потрясающая компания, которая всегда идет на шаг впереди времени. Рон Джиллес, экс-вице-президент и генеральный управляющий компанией, который теперь работает в Iomega, был бесконечно внимателен и терпелив, отвечая на мои самые странные и глупые вопросы. Он позволил мне взять интервью у огромного количества сотрудников из разных отделов – менеджеров по продажам и технических специалистов. Для меня было настоящим подарком судьбы познакомиться с ним и его последователем, Пьером Ришером. Особая благодарность Кейту Янки, менеджеру по плазменным панелям, районному менеджеру по продажам Патрику Малоне, генеральному директору Кену Нишимура, Биллу Вайтсайду из отдела внутренних продаж, Тиму Дрейеру, PR-менеджеру, и в особенности – Дженни Хейд. Мне не довелось встретить в стенах NEC ни Горди, ни Дика Харди, ни Фестино, ни Тревора, ни Рифкина. В других компаниях – пожалуйста. Но не в NEC. И если я и исказил, приукрасил факты – ну что же, на то и художественная литература, верно?