— Но ты вспомнила его?

— Ну, в каком-то смысле. Когда мы начали обследовать крепость и оказались в королевской спальне в Канрифе, меня посетило видение: Гвиллиам с убитым видом сидит на краю кровати, на которой лежит человек со сломанной шеей. — Акмед кивнул. — Это он закрыл вентиляционные колодцы.

— А ты можешь его описать?

— Невыразительная внешность, — пожав плечами, ответила Рапсодия. — Светлые с проседью волосы, зеленовато-голубые глаза. О нем не говорится ни в одном из сохранившихся манускриптов, и я не видела его изображения ни на одной из фресок. Но это не имеет значения. Если его тело захватил ф'дор, а я подозреваю, что так оно и было, сейчас он уже наверняка перебрался в другое, поскольку тот человек умер.

— Значит, ф'дор знал о существовании Колонии? — шумно вздохнув, подвел итог Акмед.

— Похоже, знал.

— В таком случае, ему должно быть известно, что Дитя Земли здесь. Он вернется.

— Мусор из туннелей убрали?

Акмед собрал промасленные тряпки и швырнул их в большую кучу на краю площади Лориториума, а затем провел рукой по канаве под ближайшим из уличных фонарей.

— Да, по крайней мере настолько, чтобы ничего не загорелось, когда ты откроешь источник. — Рапсодия искоса на него посмотрела, и он нахмурился, а затем повернулся к Грунтору: — А ты что думаешь, сержант?

Великан был занят другим делом. Он стоял возле алтаря Живого Камня и смотрел на него, словно прислушиваясь к тихой мелодии. Наконец он тряхнул головой, будто прогоняя сон, и, повернувшись, увидел удивление на лицах своих друзей.

— Хм-м-м. Извини, сэр. Ой думает, все нормально.

— А как насчет вентиляционных шахт, Грунтор? — спросила Рапсодия. — Колония не пострадает, если мы распечатаем источник?

Грунтор закрыл глаза и вытянул вперед могучую руку, затем осторожно, точно впервые прикасаясь к лицу любимой женщины, положил ее на алтарь. Восторг от контакта чуть не лишил его равновесия. Мощный поток силы проник в его тело, наполнив жаром огня и жизни.

Перед его мысленным взором возникли сосуды земли — ущелья и овраги, и трещины в камне и глине и скалы над ними. Он отправил свое сознание в путешествие вдоль вентиляционных шахт огненного источника, миновал его древние ответвления и повороты, обращая самое пристальное внимание на препятствия, которые могли ему встретиться. У него возникло ощущение, будто он идет за старым другом по коридорам горячо любимого отчего поместья, где ему знаком и дорог каждый уголок. С огромным трудом он заставил себя оторваться от завораживающего зрелища, грозившего увлечь его за собой в самые глубины земли.

— Нет, мисси, все чисто, — ответил он. — Проходы внутри вентиляционной системы давно опустели. Кроме того, Праматерь прорыла несколько собственных туннелей.

Рапсодия довольно кивнула. Затем она осторожно вложила руки в трубы источника, расположенные по обе стороны огромного камня. Грунтор сказал, что это базальт. Имя камня ему назвала сама Земля. Рапсодия призвала на по мощь свое мастерство Дающей Имя и осторожно произнесла одно слово, а потом запела песнь базальта.

Камень, который провел здесь века, загудел в ответ на свое имя. Рапсодия вздохнула и изменила песнь.

— Магма, — пропела она, — только что остывшая, еще расплавленная.

Ее пальцы проникли внутрь камня, который теперь больше напоминал глину. Затем она с силой потянула его на себя и бросила на землю, прежде чем он успел застыть и навсегда захватить в плен ее руки.

С громким ревом из самого сердца Земли взметнулась маленькая струя пламени, выплеснув на Лориториум волну жара и света. Огонь, вырвавшийся из источника, был таким ослепительно ярким и могучим, что трое друзей одно временно вскрикнули от боли, а Рапсодия отшатнулась, прикрыв глаза рукой.

В новом свете Лориториум словно родился заново. Гладко отполированный мрамор сиял, отражая каждый блик, каждый сполох света. Стали видны все изысканные детали незаконченных фресок на стенах и необыкновенной красоты резьба, украшавшая каменные скамьи, хрустальные купола уличных фонарей мерцали, точно звезды. Новому, чистому свету понадобилось всего одно короткое мгновение, чтобы прогнать мрак, в который много веков назад погрузилось это место. Огонь успокоился, и сильная струя распалась на мирно танцующие языки пламени.

Как только глаза привыкли к новому освещению, Рапсодия с довольным видом посмотрела на огненный фонтан, затем оглядела систему фонарей и каналов, соединенных с огромным резервуаром, где хранилось масло для них.

— Лориториум будет просто великолепен, когда ты его достроишь, — сказала она взволнованно. — Идеальное место для научных изысканий и учебы, как и планировал Гвиллиам.

— Если мы до этого доживем, — сердито проговорил Акмед. — Теперь, когда мы знаем, что ф'дору известно о существовании Лориториума, можно не сомневаться: он обязательно вернется, чтобы нанести удар. Дело времени.

— В таком случае, почему он не явился сюда раньше, до того, как ты привел в Канриф болгов? — спросила Рапсодия.

— Чтобы это узнать, мы и хотим отвести тебя в Колонию, — ответил он и показал на проход впереди. — Праматерь не желает открывать нам предсказание, пока мы не соберемся все вместе. Я надеюсь, что в словах мудрой дракианки мы найдем ответы на многие интересующие нас вопросы.

Рапсодия взяла свой рюкзак и повесила его на плечо.

— Понятно, — ехидно проговорила она. — Мы собираемся сломя голову броситься выполнять волю какой-то дракианской предсказательницы.

Она спрятала улыбку, увидев, как нахмурился Акмед, и зашагала за болгами по туннелю, который Грунтор проделал в толще земли.

Даже в свете факела Грунтор видел, что Рапсодия злится все сильнее. Они с Акмедом спорили с тех самых пор, как покинули Лориториум и начали спускаться по туннелю, ведущему в Колонию.

— Я с каждым днем все больше убеждаюсь в том, что ф'дор — это Ллаурон, — заявил Акмед, не обращая внимания на молнии, которые метали изумрудные глаза Рапсодии. — До войны он жил здесь, в Канрифе. В те дни он вполне мог иметь доступ в Лориториум. Мы знаем о его намерении возродить намерьенское государство — ты даже призналась, что он просил твоей помощи — и сделать Эши королем.

— Чушь, — сердито возразила Рапсодия. — Если Ллаурон это ф'дор и он хочет сделать Эши королем нового государства, зачем он разорвал ему грудь и чуть не убил его?

— Хватит! — прорычал Грунтор. — Она чувствует, что вы ссоритесь, и ей больно.

Акмед и Рапсодия удивленно на него уставились, однако Рапсодии удалось прийти в себя первой.

— Кто, Грунтор?

— Спящее Дитя, естественно. Успокойся, мисси. Она знает, что вы идете.

Певица очень серьезно посмотрела на своего друга болга.

— Хорошо, Грунтор. Надеюсь, ты мне расскажешь, как ты это узнал?