1-я Донская казачья дивизия оставалась на месте, занимая окопы на участке между 33-м и 41-м корпусами, и к 28 мая была прикреплена к этому месту приказом командарма-9 – «упорно удерживать занимаемое расположение», то есть держаться за линией окопов по р. Днестр впереди Залещикских предмостных укреплений, что исключало активную кавалерийскую работу. Активную задачу она получила чуть позднее, подключившись к преследованию. И тогда, захватив 2 тыс. пленных, овладела мест. Ошехлибы, пройдя за день около 35 км.

3-й Конный корпус пытался решить невыполнимую задачу – форсировать р. Прут и овладеть г. Черновицы. Ни 28-го, ни 29 мая конному корпусу не удалось ни захватить Черновицы, ни даже переправиться через р. Прут. Поставленная задача не соответствовала обстановке и не отвечала огневым средствам соединения. Взятие Черновиц и для пехоты оказалось делом нелегким: только 5 июня части 11-го корпуса, после 4-дневных упорных боев, взяли г. Черновицы. Город лежал за серьезной водной преградой, каковой являлась р. Прут, к тому же разлившаяся после ливней и закрывшая ко времени наступления все броды в окрестностях города. Город был прикрыт сильными предмостными укреплениями, для овладения которыми требовалась тяжелая артиллерия, в составе же конного корпуса было всего две легких конных батареи. Попытка захватить город с тыла внезапным налетом оказалась невыполнимой, ибо против единственной доступной переправы – моста через р. Прут против д. Вама – конница наткнулась на укрепленный опорный пункт, требовавший для своего овладения содействия артиллерии (которую перекинуть на ту сторону р. Прут было невозможно).

Что же сделала конница 9-й армии во время майского прорыва и почему не оправдались надежды на блестящую работу многочисленной конницы?

Конечно, в том большом успехе, в той массе трофеев, которые были взяты 22 и 28 мая 9-й армией, известная доля боевой славы бесспорно принадлежит и коннице (и мы выше указали эти трофеи), однако главным образом войсковой коннице (корпусной), которая по инициативе своих полков, работая вблизи своей пехоты, геройски бросалась вперед, выполняя задачи преследования отступающего противника (о наиболее успешных эпизодах также мы писали выше).

Так, на долю Текинского конного полка и 2-го Екатеринодарского полка Кубанского казачьего войска выпало значительное количество захваченных ими пленных.

Что же касается деятельности армейской конницы, находившейся в руках командарма-9, то ее боевую работу нельзя в полной мере признать удачной. Причина одна – неумелое использование конницы высшим командованием, в данном случае командармом-9 генералом П. А. Лечицким и его штабом.

Какая благодарная задача представлялась коннице 28 мая – когда после упорных боев неприятельский фронт был прорван и разбитый противник начал отступление! Захват неприятельской батареи у м. Заставим группой конных артиллеристов во главе с полковником Л. Л. Ширинкиным, удачные действия Текинского конного полка сигнализировали командарму-9 на участок, где должна была быть его армейская конница, когда 41-й и 11-й армейские корпуса прорвали неприятельский фронт. В распоряжении командарма находилась многочисленная армейская конница – лучшие по подготовке кавалерийские дивизии, а во главе 3-го Конного корпуса стоял энергичный, решительный кавалерийский военачальник, человек большого личного мужества, заслуженно стяжавший добрую боевую славу успешной боевой работой, – Ф. А. Келлер. И все-таки, несмотря на исключительно благоприятные условия, в решительную минуту операции на главнейшем направлении, на месте прорыва, ни 22-го, ни 28 мая конницы не оказалось. Вина, как мы отметили выше, падает исключительно на неумелое руководство командарма-9 и его штаба, ибо многочисленная конница и решительный, энергичный кавалерийский военачальник в их руках имелись. Не было только умения использовать эту конницу – со стороны общевойскового командования.

Именно в этой операции ярко выявились особенности управления конницей в условиях современной войны: ни личные качества кавалерийского военачальника, ни отличная подготовка конной массы не смогли искупить ошибки в использовании конницы вышестоящим командованием.

А между тем командарм-9 пользовался (и заслуженно) репутацией одного из лучших командармов, и если он оказался столь малоискусным в деле вождения своей конницы, то это говорит о том, что дело не только в личных недочетах П. А. Лечицкого, а в системе подготовки высшего комсостава перед Первой мировой войной, в которой основному вопросу тактики конницы, ее боевому использованию, уделялось слишком мало внимания.

Основной причиной неумелого использования конницы высшим командованием надо считать недостаточно глубокую проработку перед войной проблемы использования конницы в условиях современной войны. Отсюда – недостаточное знакомство высшего комсостава с природой конницы, недооценка этого могучего ресурса в умелых руках высшего командования, отсутствие единства взглядов и определенных руководящих указаний в деле использования конницы.

Характерно, что даже перед началом наступления почти вся многочисленная армейская конница 9-й армии находилась в окопах, разбросанная по всему фронту армии. Только постоянным стремлением армейского командования найти ей какую-либо повседневную работу и можно объяснить такое неудачное применение конницы, противоречащее ее природе и основным свойствам. А между тем энергичное командование, казалось бы, больше должно заботиться о сохранении своей конницы от непроизводительной повседневной работы, дабы иметь ее свежей и способной к действию – в решительный момент операции.

Как же надлежало использовать армейскую конницу в обстановке, сложившейся на фронте 9-й армии перед началом майского прорыва?

Операция прорыва была трудна и требовала больших усилий наступавших. Но раз прорыв осуществлен, то к месту прорыва должна быть брошена конница – для его развития. Только умелое использование прорыва может принести значительный результат. В силу этого командование, разрабатывая операцию прорыва, должно было заблаговременно сосредоточить к месту прорыва свою конницу – дабы бросить ее в нужную минуту для развития успеха. В такой операции чрезвычайно важно определить момент, когда конница должна и может быть брошена в прорыв. Ощутить этот момент в большинстве случаев может лишь старший командующий, суммирующий все данные о работе своих войск, положение противника и общее впечатление о протекающем бое. В таких условиях в операции прорыва временное подчинение конницы старшему войсковому начальнику являлось вполне целесообразным.

И в условиях майского наступления, решаясь осуществить прорыв, командарм-9 должен был объединить всю свою армейскую конницу, все четыре кавдивизии в руках такого энергичного кавалерийского военачальника, каковым был генерал Ф. А. Келлер, сосредоточив накануне наступления конницу в полупереходе от района 41-го и 11-го корпусов и, наконец, объединив под своим личным командованием всю ударную группу (41-й и 11-й армейские корпуса и армейская кавалерия), на которую возлагалась задача прорыва и развития последнего, для чего был необходим временный переезд командарма и его полевого штаба в район боевых действий – для личного руководства ударной группой. Только такая организация прорыва и такое руководство дали бы возможность 28 мая, когда был осуществлен прорыв на фронте 9-й армии, бросить всю многочисленную конницу для развития прорыва и преследования отступающего противника. При таких условиях, несомненно, результаты прорыва были бы еще более сокрушительны, – и австрийская армия генерала Пфланцера вряд ли могла бы увести свою артиллерию и избежать полного разгрома.