Со слышимым вздохом я поборола себя. В конце концов, это был бы не первый раз, когда мы говорили о мистере Бойле. Еще на балу мы обсуждали его. Хотя это и было странным, все же мне это очень помогло.

– Моя мама уговорила меня прийти на званый вечер, который состоялся вчера вечером, – начала я, взяв первую попавшуюся книгу с полки, и повертела ее в руках. – Оказалось, что хозяйкой дома была тетя мистера Бойля.

– И он, конечно же, тоже был там, – сделал вывод мистер Рид, и в его голосе тут же послышалось раздражение, которое я так хорошо знала.

– Между нами состоялся довольно неприятный разговор, – призналась я.

Мистер Рид повернулся, оттолкнулся от книжного стеллажа и резко провел рукой по волосам. – Он вновь вас оскорблял? – спросил он довольно безразлично, на что я покачала головой.

– Нет. Он вообще говорил очень мало. Я упрекала его, – рассказала я, несмотря на свое чувство вины, поставила книгу на место, не прочитав даже ее названия, и взяла следующую.

– Это я хорошо могу представить, – произнес с ответ мистер Рид, и я могла услышать легкую усмешку. Мой желудок судорожно сжался, и я осталась стоять лицом к книжной полке, чтобы мистер Рид не увидел моего страдальческого выражения лица. Так он видел во мне сварливую женщину.

И уж точно это не было ошибкой, если учесть, как я вела себя по отношению к нему вначале. Мистер Рид знал, какой я была. И теперь об этом узнал мистер Бойль.

– Теперь он думает, что я настолько ужасный человек, что не заслуживаю того, чтобы меня любили, – выдавила я, ожидая реакции мистера Рида. Я уставилась на книги невидящим взглядом и могла только надеяться, что он не засмеется или не согласится с мистером Бойлем.

– Он так сказал? – спокойно поинтересовался мистер Рид, подойдя ближе ко мне.

Я подумала о мистере Бойле, о полном разочарования взгляде, который так сразил меня. Потому что он укрепил мои сомнения в себе, которые в последнее время проросли.

– Нет, – сказала я и украдкой посмотрела на мистера Рида. – По крайней мере, не словами.

Библиотекарь громко фыркнул и буквально закатил глаза. Теперь я знала, как должна была чувствовать себя моя мать, когда я не воспринимала ее всерьез.

– Это неправда, Анимант, – слишком спокойно упрекнул меня мистер Рид, словно я сказала полную бессмыслицу, и я разозлилась, что вообще начала это. Чего еще я ожидала?

Но мистер Рид внезапно наклонился ближе ко мне, и я от удивления отклонилась, неуклюже ударившись плечом о стеллаж.

Но, казалось, мистера Рида это никак не беспокоило, а уголок его рта даже дернулся от веселья.

– В этом мире наверняка найдется еще сотня идиотов, которые потеряют из-за вас сердце, – довольно дерзко заявил он, и это прозвучало крайне неуместно и даже немного бессовестно.

Но взгляд его глаз сказал мне, что, вполне возможно, он тоже мог бы быть одним из этих идиотов.

– Чаю? – внезапно спросил меня мистер Рид, но я была слишком растеряна, чтобы ответить. С трудом я проглотила застрявший комок в горле и приказала своему животу успокоиться и прекратить безумное трепетание, которое создавало покалывание вплоть до кончиков пальцев.

Мистер Рид лукаво ухмыльнулся, увеличил расстояние между нами и вернулся к печке, чтобы снять чайник.

Теперь я не знала, должна ли я чувствовать себя польщенной или оскорбленной. С одной стороны его слова могли значить, что я ему нравлюсь, с другой, я точно знала, что ему нравилось подшучивать надо мной, когда он был в хорошем настроении.

Возможно, оба варианта были верны, гадала я, глубоко дыша. Я неуклюже нагнулась за книгой, которая выскользнула у меня из рук, когда я отпрянула, и наблюдала за тем, как мистер Рид наливает чай в чайник, а затем ставит его и две чашки на стол в гостиной.

Я удивленно моргнула, когда осознание наконец дошло до меня. Мистер Рид пригласил меня на чай! Так что я, вероятно, останусь здесь.

Узел в моем животе медленно развязывался.

Нерешительно я подошла к дивану, прижимая к себе книгу, и села, все время следя, чтобы моих шерстяных носков не было видно.

Мистер Рид наполнил наши чашки, и я глазами проследила за движением его рук, как его тонкие пальцы обхватили ручку чашки, как напряглись сухожилия на его предплечье, когда он поднял полный чайник.

Мне нравились его руки, я сразу представила, каково будет, если его пальцы коснутся моей щеки.

Мистер Рид протянул мне чашку на скромном блюдечке, и я тут же прогнала томные мысли из своей головы. Я взяла чашку, стараясь ни о чем не думать, когда наши взгляды встретились, и в то же время мне хотелось остаться здесь навсегда.

Мистер Рид слегка неуклюже опустился в ближайшее к дивану кресло, взял свою чашку в руки и потянулся за книгой, которая лежала на маленьком журнальном столике между нами. Словно само собой разумеющееся и без лишних слов он открыл ее, водрузил очки на нос и некоторое время листал страницы, прежде чем начать читать.

Мне потребовалось еще немного времени, чтобы окончательно успокоиться и так же посвятить себя книге, которая лежала на моих коленях, я сделала глоток чая. Он был вкусным, некрепким, как мне нравилось, и я ненадолго прикрыла глаза.

Мое сердце все еще стучало слишком громко, но в остальном было приятно тихо. Ветер на улице иногда колыхал ставни, где-то тикали часы и трещало дерево, пока его пожирал огонь в печи.

Я вновь открыла глаза, чувствуя себя немного странно в присутствии читающего мужчины, и задалась вопросом, как это вообще произошло. В конце концов, раньше меня не беспокоило подобное. Мистер Рид перевернул страницу, задумавшись, поправил очки на носу, что заставило меня улыбнуться, потому что мне так понравилась картина, представившаяся передо мной.

Я тоже открыла книгу, которую взяла с собой, и пораженно поняла, что это автобиография испанского философа. Меня это удовлетворило, я начала читать и при этом пила свой чай.

Так просто прошло время, в течение которого мы сидели, не разговаривая, и это наполнило мое сердце уверенностью, что мы так похожи друг на друга не только в плохих чертах характера. Впервые я почувствовала, что читать в присутствии других – это приятно.

Мне не нужно было притворяться общительной или стыдиться того, что я иногда не была такой. Мы сидели вместе, в одной комнате, каждый со своей книгой, с мыслями на разные темы, и все же это было похоже на общий мир, который мы делили.

Я улыбнулась про себя и подтянула ноги к дивану, чтобы сесть поудобнее. Если когда-нибудь кто-нибудь действительно понял бы меня, то это, наверное, был бы Томас Рид, подумала я про себя и снова бросила на него украдкой взгляд поверх своей книги.

Он, казалось, почувствовал это, так как очень коротко взглянул на меня, и затем в уголке его губ появилась скрытая улыбка.