Несмотря на угрожающие симптомы, МВФ и Всемирный банк развязали кампанию по ускорению дерегулирования в финансовом секторе, а кризис небанковских учреждений не оказал заметного эффекта на готовность тайского правительства воспринять советы международных организаций. Тенденция эта усугублялась тем, что к началу 1980-х гг. почти все экономисты, работавшие в Bank of Thailand и в правительстве страны, обучались в США и с энтузиазмом верили в универсально применимую, направленную на дерегулирование финансовую политику.

В период с 1989 по 1991 гг. процентные ставки в Таиланде были почти целиком либерализированы, а потолки ограничений по процентам на займы или депозиты отменены. Это наряду с лицензированием еще большего числа небанковских финансовых учреждений, дальнейшим ослаблением ограничений фондового рынка и отменой большинства оставшихся контрольных функций касательно движения капитала привело к буму потребительского кредитования, похожего на тот, что случился в Малайзии{467}. Хотя, пожалуй, финансовая система в Таиланде была захвачена бизнесом еще сильнее, поскольку контролирующие функции Центробанка были здесь подорваны экспансией небанковских финансовых учреждений, которые предпринимателям было проще прибрать к рукам.

Как и повсюду в Юго-Восточной Азии, стремительный рост в конце 1980-х гг. низкодоходной переработки для реэкспорта товаров транснациональных корпораций помог убедить тайское правительство, что оно управляет экономическим развитием страны вполне компетентно. И к тому же, как это было везде в Юго-Восточной Азии, Таиланд никогда не страдал от нехватки инвестиционно привлекательных финансов. Начиная с 1950-х прирост банковских сбережений намного опережал экономический рост. Доля совокупных валовых сбережений в период, непосредственно предшествовавший кризису 1997 г., составляла 35 %, т. е. была на равных с Южной Кореей и только слегка уступала этому показателю в Малайзии{468}. Проблема опять-таки заключалась в отсутствии эффективной политики поддержки «молодой промышленности» на фоне преждевременного финансового дерегулирования. Эти два обстоятельства означали, что обильные тайские сбережения, раздутые ненужным и спекулятивным иностранным капиталом, оседали совсем не в тех местах, где требовалось, чаще всего в спекулятивных инвестициях в недвижимость. На целое десятилетие (1987–1996 гг.) Таиланд сделался самой быстрорастущей экономикой в мире, но это еще не означало перехода к долговременному экономическому развитию{469}.

Бум недвижимости, начавшийся в стране в конце 1980-х, заметно ускорился в начале 1990-х. С 1988 по 1996 гг., согласно официальным показателям (скорее всего, меньше реальных), доля займов для вложений в недвижимость выросла в банковских активах с 6 до 15 %, а в активах финансовых компаний – с 9 до 24 %{470}. Расцветший пышным цветом фондовый рынок Бангкока, чей индекс вырос с 600 в 1990 г. до более чем 1400 в 1996 г., предоставлял еще больше финансов для инвестиций, которые так же обычно шли в сектор недвижимости. Туда же направлялись и краткосрочные иностранные займы, доля которых за несколько лет до начала кризиса достигла почти четверти всех инвестиций{471}.

Отсутствие экспортной дисциплины и какого-либо защитного механизма, основанного на контроле над движением капитала, означало, что грядущая катастрофа маячила на горизонте, словно нефтяной танкер. По мере того как разрастался пузырь активов, в Таиланде ежегодно рос дефицит по текущим операциям: в 1990-х он достигал от –5 до –8 % ВВП. Один этот сигнал был достаточной причиной для торговцев валютой занимать короткую позицию по отношению к тайскому бату, который был теперь свободно конвертируемым и удерживался правительством в стабильном положении относительно доллара. Национальные резервы иностранной валюты были израсходованы в попытке предотвратить неминуемое, однако 2 июля 1997 г. правительству пришлось пустить национальную валюту в свободное плавание. Этот день и считается официальной датой начала азиатского кризиса.

Таиланд поначалу испытал худший экономический спад, чем любая другая страна в Восточной Азии. Когда же правительство призвало на помощь МВФ, тот начал настаивать, чтобы государство испило чашу жесткой экономии, – то же лекарство, что прописали в 1980-х гг. Латинской Америке. Поскольку Таиланд не испытывал проблем с чрезмерно раздутым правительственным бюджетом, то сокращение расходов примерно на одну пятую его часть плюс повышение налогов отправили экономику страны в нокдаун, сократив ее в национальной валюте на 14 % между 1996 и 1998 гг.{472} А закрытие 56 из прежде существовавшего 91 небанковского финансового учреждения в 1997 г. оставило как хороших, так и плохих заемщиков без доступа к оборотному капиталу. МВФ не понимал, что происходит. Частично проблема для него состояла в необходимости смириться с тем фактом, что «любимый ученик» угодил в передрягу. В августе 1997 г. МВФ предсказывал для Таиланда прирост экономики в 1998 г. на 3,5 %, а через год после начала кризиса уже –7 %, что свидетельствовало о том, как плохо он знал страну{473}.