– Тогда лучше занести Вэла в комнату.

Марк вскинул бесчувственного друга на спину и только сейчас осознал, что жилистый и худощавый Воробьиный Король совсем не такой уж легкий. «Не помню я, куда бежал, не знаю, как вырвался из-под огня, сам не верю, что успел его вытащить. Нам обоим просто крупно повезло».

Очутившись на кушетке, Вэл не пришел в себя, казалось, он почти не дышит. Беренгар нехотя ушел в коридор, сел прямо на пол, зажмурился и прижался стриженым затылком к полированному дереву панели.

«Я не знаю, что ты можешь с ним сотворить, ведьма с чайными глазами, я больше не псионик, а целителем не был никогда. Но если где-то там, в ничто, в бездонной бесформенной пустоте, Мировой Разум все-таки существует, я прошу – пусть он ради Вэла поможет тебе».

Кто-то скользнул под бок Беренгару и устроился рядом испуганным комком.

– Нина?

– Да, это я, Марк. Все случилось из-за меня, сегодня Ральф заявился по мою душу.

Обаятельное личико дочери диктатора жестоко исказилось, в эту минуту напоминая мордочку загнанного лемура. Марк не мог видеть ее ауры боевого псионика, но крупные серые глаза девочки как будто чуть светились, бросая отблеск на заострившиеся от страха скулы.

– Вэл умер?

– Нет, конечно. Леди Джу спасет его.

– Мне страшно, Беренгар, – просто сказала Нина. – Я очень боюсь.

– Кто этот Ральф?

– Днем он ездит в кресле, а ночью раздвигает пальцами туман и приходит из пустоты Оркуса…

Марк отвернулся, пытаясь избавиться от надвигающейся фантасмагории кошмара – как раз вовремя. Леди Джулия подошла беззвучно, теперь она стояла, обхватив точеными руками узкие плечи, словно мерзла под ударами ветра. Король замер рядом с женщиной, плечом к плечу. Он, видимо, пришел в себя, сейчас между этими двоими чувствовалась тонкая связь – душевное родство, которое связывает псиоников даже в ненависти.

Впрочем, между Вэлом и сострадательницей ненависти не было. Скорее наоборот. Беренгар встал, распрямил онемевшую спину.

– Спасибо тебе, Марк, – тихо сказал Король. – Ты здорово справился, никто бы так не смог.

Беренгар угрюмо кивнул.

– Я вижу, ты, приятель, пришел в себя… Мэм, мне опротивели секреты – давайте объяснимся. Что здесь происходит? Нас хотели убить, за что? Кто этот Ральф, о котором говорит ваша дочь?

– Нина не моя дочь. Остальное ты скоро узнаешь, Бейтс рассказал Вэлу Августу почти все.

Угар подвига прошел. Беренгар, испытывая горькое ощущение собственной отчужденности, искоса рассматривал тройку псиоников. Каждый из этих троих уникален в своем собственном роде. Король – тонкий, выверенный расчет, блеск клинка, наука боя, ставшая искусством, и искусство пси-наводки, ставшее стройной схемой теории. Леди Джу – тонкое пламя, свеча в непроглядной темноте, которая уже сгорела наполовину, сострадание без слабости, понимание без осуждения. Нина – жемчужное мерцание интуиции, нечеловеческая тайна в теле полуребенка.

По коридору уже бежали охранники в пси-шлемах. Марк дернулся, увидев ненавистные мундиры, Воробьиный Король жестом остановил его:

– Они лояльны и не из числа помощников Элиана. Этих не было у ворот.

– Почему нас не обстреливают снаружи?

– Двери и окна блокированы, люди Ральфа не хотят поджигать дом – им нужна Нина, – сухо ответил Король.

– Для чего?

– Чтобы сломать консула и вынудить его уступить.

– Мы можем сейчас связаться с Дезетом?

– Нет. Кто-то из псиоников глушит передачи уникома. У Ральфа сейчас мало сторонников, но их может оказаться достаточно для переворота. Люди Арбела, все как один, встанут против ненавистных конфедератов из-за реки, но могут не вмешаться в борьбу местной элиты.

– Что будем делать?

– Как ты понял, побег отменяется, нам не дадут пробежать и сотни метров. Выбор невелик – мы можем остаться здесь и помогать удерживать дом, пока не подоспеет помощь. Можем выйти без оружия и сдаться Ральфу Валентиану – леди Джу прикажет нас не задерживать.

Марк неприязненно дернул плечом:

– Не собираюсь стрелять на чужой войне – я не нанимался в дураки. Как ты думаешь, Валентиан нас отпустит?

– Нет.

– А Стриж?

– Тоже нет.

– Тогда какая разница?

– Если выиграет консул, то нас хотя бы не убьют и не покалечат.

Снаружи, со стороны веранды и сада, раздался жестяной грохот.

– Откройте парламентеру!

Охранник с перевязанным предплечьем, в форме консульской охраны, поймал беглый взгляд псионички и кивнул, склонив упрямый выпуклый лоб.

– Это он. Всем надеть шлемы. Ты, каленусиец, тоже прикрой свою дурацкую макушку, у нас тут не шутки и не тактические учения для агрессивных малолеток. Раненых и женскую прислугу в нижний ярус, то есть в подвал, пятеро со мной. Будьте готовы к внезапной атаке, каждому, кто свихнется от наводки, – парализатор в висок. А если я задурю, то лично мне приказываю вкатить двойную дозу… Впустить Валентиана, мэм?

– Даже паралитик может быть смертельно опасен, если этот паралитик – Ральф Валентиан. И все-таки я выслушаю его. Пускай зайдет один. Девушки, которые толкают коляску, не в счет – они служанки, а не солдаты.

– Вы тоже наденете шлем, миледи?

– Ни за что. В противном случае как псионик я буду совершенно бесполезна. Придется обойтись тем, что мне подарила природа.

Лейтенант молча и уважительно прикоснулся ладонью к шлему, отдал честь, прозрачное забрало уже упало до подбородка и стушевало гримасу безмерного удивления.

Марк старался держаться возле Далькроза. Тени и свет вперемешку плясали на угрюмых лицах луддитов, над скученными в тесном проходе людьми, над глянцевыми головами в оболочках пси-шлемов уже витала аура обреченности. Беренгар ощутил на своем плече твердую руку Короля.

– Не робей, друг, это вовсе не привет от смерти – просто шальное и безвредное ментальное эхо, мираж страха. Ты поймал тени чужих мыслей, потому что по рождению псионик.

– Ладно, не будем об этом – что было, то прошло. Как твой ожог, сильно болит?

– Ерунда. Излучатель чуть-чуть задел шею. Леди Джу говорит, что ожог не страшен, все дело в ментальном перерасходе – ты знаешь, я почему-то верю ей. Не понял только, с какой стати Валентиан позволил нам удрать, хотя там, у ворот, мы оба были как на ладони. Сейчас виллу, сад и подступы на дороге обложили сенсы, их не так много, но бойцы у Ральфа что надо. Кстати, тут слегка экранированы стены.

– «Слегка»?!

– На большее пока не тянут луддитские технологии. Не будь вокруг ментального экрана, нам конец.