И эксцессы эти «печальные» не заставляли себя долго ждать. 14 октября в Нижнем Новгороде прошел настоящий хлебный бунт. Началось все с того, что утром на Сенной площади большая толпа людей пришла к магазину, а там не оказалось ни крошки основного продукта. Рассвирепевшая толпа тотчас отправилась на Большую Покровскую, где находилась городская продуктовая управа. По пути была разгромлена продуктовая лавка на улице Алексеевской, где к бунтарям присоединились новые голодающие. Достигнув цели, люди произвели настоящий разгром: побили в управе стекла, поломали мебель, растащили продуктовые карточки и печати. Служащие же сбежали через черный ход. После этого голодные нижегородцы хотели идти на кремль, но были остановлены помощником городского главы С. И. Гриневым и членом управы А. И. Ивановым. С большим трудом последним удалось уговорить народ разойтись.

Любопытно, что как в годы советской власти, так и в нынешние времена Октябрьский переворот нередко представляется как некий одномоментный акт, буквально в течение суток изменивший судьбу страны. Это дает повод современным «монархистам», а также сторонникам загубленной февральской «демократии» и разогнанного Учредительного собрания утверждать, что, мол, арестуй Керенский вовремя Ленина и его клику, введи он заранее войска в Петроград, ничего бы подобного не случилось. В действительности же революция уже шла, а костер Гражданской войны разгорался задолго до ареста Временного правительства и символического выстрела «Авроры».

«Из Лукоянова: „Прошу защиты на хуторе Кармалиной в Чернухе от самоуправства местных крестьян, – сообщала рубрика „Вести из уездов“. – Хлеб в амбаре заперли, разбирают холодные строения, тащат кирпич, рубят лес, намерены увести скот и разогнать служащих… Из Княгининского уезда: „Село Пергалей голодает, тогда как кругом полно хлеба, но ни за деньги, ни по учету не дают Пергалею. Село в полном составе собирается громить соседнюю деревню. Молим предотвратить братоубийство“…

Из Сергача: нерешительность административной власти равносильна бездействию. Беспорядки, как аграрные, так и продовольственные, грозят распространиться по всему уезду. Из Шатков, Арзамасского уезда: „На хутор Петровский ночью 18 октября произведено нападение вооруженных бомбами и ружьями. На 14 лошадях увезен хлеб. Прошу защиты. Серафимо-Дивеевского монастыря игуменья Евпраксия“».

Аналогичные новости приходили из других регионов. В Иваново-Вознесенске, Кинешме, Шуе и Коврове рабочие захватывали фабрики и заводы, а их владельцы в панике бежали в Москву.

Между тем общество раскололось на две части. Одни понимали, что страна неудержимо катится в пропасть, другие продолжали верить, что «не так уж все и плохо», тщетно пытаясь убедить в этом голодающую и разбушевавшуюся общественность. «Одна из самых многочисленных партий – это пресловутая, бесформенная партия „И. И.“ – испуганных интеллигентов, – писал известный публицист Д. Протопопов в своей статье „Истерика и твердость“. – Ее члены вопят о предстоящих бедствиях – Петроград-де возьмут немцы, наши солдаты бросят окопы в октябре, в городах и северных губерниях наступает голод и холод, в деревне начнутся сплошные погромы. И заключительный аккорд: „Россия погибает“». Однако все это, по мнению автора, было лишь истерикой: «Нет, справимся и теперь с разрухой – впереди дни расцвета, а не гибели России, что бы ни говорили истеричные публицисты». В армии же, по мнению Протопопова, «разложение» вскоре должно было неким естественным образом смениться «оздоровительным процессом».

Однако в «оздоровление», похоже, уже не верили даже на самом верху. 24 октября американское агентство Ассошиэйтед Пресс опубликовало интервью председателя Временного правительства Керенского, в котором тот признался, что Россия истощена и имеет право просить союзников взять на себя все (!!!) тяготы войны. В самой России «признание» ударило как гром среди ясного небо, ибо народу премьер-министр еще недавно внушал, что страна может и будет воевать «до победного конца»…

Между тем гроза незаметно надвигалась.

О готовящемся перевороте было прекрасно известно не только Временному правительству, но даже простым обывателям! «В кругах временного правительства стало известно, что большевики на последнем своем заседании решили подготовить ко времени Съезда советов депутатов „мирные демонстрации“, чтобы добиться передачи власти советам, – рассказывала статья под названием „Большевики“ 13 октября. – Если большевики получат на съезде большинство, то они представят резолюцию, чтобы временное правительство немедленно сложило полномочия и передало власть советам. Правительство решило не допускать нарушения спокойной жизни в Петрограде…»

25 октября (7 ноября по новому стилю) народ узнал, что в столице что-то затевается. В прессу просочились сведения, что еще пять дней назад в Петрограде большевиками был создан военно-революционный комитет. «В районе Невского и прилегающих улиц солдаты, матросы и рабочие устраивали маленькие летучие митинги, призывая подчиниться лозунгам большевиков, – писали газеты. – В течение ночи раздавались то тут, то там выстрелы».

27 октября из газеты «Власть народа», а также «по телефону из Москвы» в Нижнем Новгороде стало известно, что в Петрограде произошел переворот. Однако сведения о нем были весьма скупые. «Образовано большевистское правительство, состав которого, однако, неизвестен, опубликован декрет о перемирии на фронте», – сообщал «Нижегородский листок». «В настоящий момент мы переживаем, по видимости, пятый акт всероссийской революционной трагедии, – писал журналист Н. Новаров. – Власть в руках большевиков. Дальше идти некуда…»

Однако в первое время никто не воспринял весть о случившемся всерьез. Более того, она поначалу воспринималась как очередная хулиганская выходка кучки предателей. Жизнь, казалось, продолжала идти своим чередом. Пресса по-прежнему печатала информацию о заседаниях Союза учредителей мелкого кредита, публиковала состояние счетов купеческих банков и т. п. Никто еще не подозревал, что все эти «буржуйские штучки» доживают последние дни… «Вчера княгининский временный комитет, признавая пагубным для страны выступление, организованное петроградскими большевиками, постановил поддерживать временное правительство и всеми мерами бороться с антигосударственными выступлениями безответственно организованных лиц, – писал „Нижегородский листок“. – В Сормове восстание большевиков вызвало в большей части населения крайне недружелюбное отношение. Хотя все же большевики трудились в поте лица своего – и на вокзалах, и на площадях, и в мастерских они крикливо доказывали, что Керенский – прохвост! Ленин и Троцкий – святые люди!»

В следующие дни газеты сообщали о победоносном продвижении войск Временного правительства во главе с Керенским к Петрограду. Это сейчас известно, что «войска», состоявшие в основном из 3-го конного корпуса генерала Краснова, насчитывали всего 600 человек с 12 орудиями и одним броневиком. Большего «главнокомандующему» русской армией наскрести не удалось. «Большевики растерялись и ищут поддержку во всех слоях организованной демократии, но безуспешно, – сообщали некоторые СМИ 31 октября. – Керенский с войсками Северного фронта находится в Гатчине. Силы его достаточно, чтобы подавить восстание». Одна «хорошая новость» сменялась другой. 1 ноября пресса сообщала: «Петроград занят правительственными войсками, большевистские солдаты бегут». Попутно печатались различные прокламации от всякого рода организаций: земцев, железнодорожников, евреев-воинов и т. п., которые единодушно осуждали повстанцев. Однако главная, ожидавшаяся «новость», о том, что большевистское правительство во главе с Лениным арестовано, так и не появилась…