Мы с Ирен прибыли в «Дельмонико» за час до поминального завтрака, чтобы осмотреть наш зал. Это было длинное прямоугольное помещение, облицованное панелями из дорогих пород дерева. От стен исходил слабый аромат лимона – наверное, их натирали каким-то средством с запахом цитрусовых. На фоне сверкающей древесины нарядно смотрелась зелень экзотических растений. Над панелями висели портреты в золоченых рамах и зеркала.

– Возможно, банкет поможет решить загадку, – сказала Ирен. – Но я сожалею, Нелл, что Шерлоку Холмсу пришлось мне напоминать о необходимости отдать дань уважения удивительным людям, среди которых я выросла. Особенно тем, кто умер по воле несчастной сумасшедшей, которая жила в особняке, ранее принадлежавшем мадам Рестелл.

– Ты была бы довольна, – спросила я, – если бы не нашла следов своих настоящих родителей и оказалось, что у тебя есть только твои друзья-артисты?

– Я была бы счастлива и гордилась этим. Какие они необыкновенные люди! Зарабатывать на жизнь, выступая на сцене, очень нелегко. Они выносливы, как растения, которые каждой весной пробиваются сквозь землю. А наградой им служат лишь аплодисменты. Пусть даже я узнала от этих людей больше, чем мне позволено было помнить.

– Я испытываю такие же чувства к шропширским старикам. Я лишилась матери, зато у меня была взамен вся деревня. Может быть, я никогда больше не увижу этих людей – многие из них, наверное, уже умерли, – но никогда их не забуду. Они – моя почва.

– А для усыновленных детей, записанных в журнале мадам Рестелл, почвой стали их новые семьи. Родные матери потеряли своих малышей (не могу сказать, что полностью одобряю их действия), но приемные встретили с любовью.

– Ты уверена, что судьба приемышей сложилась счастливо? – с надеждой спросила я.

– Не уверена, – не стала кривить душой подруга. – А у нас счастливая судьба, Нелл? А у других? Я считаю, что добрые намерения играют важную роль. Что касается тех, у кого намерения недобрые… Что ж, их ждет возмездие.

– Как же разобраться, у кого какие намерения?

– Вот именно. – Ирен окинула взглядом длинный стол, где на роскошной скатерти китайского шелка с вышивкой пока что разместились только тонкий позолоченный фарфор и столовые приборы из чистого серебра. В центре были расставлены вазы с цветами. На столиках у стены мерцали масляные лампы. Хотя на улице стоял яркий день, в банкетном зале царил таинственный полумрак. – Надеюсь, сегодня Шерлок Холмс внесет ясность в этот вопрос.

– Ты хочешь уступить ему центральную роль на твоем поминальном завтраке?

– Я хочу уступить ему неприятную миссию: назвать имя убийцы.

– А если это кто-то из тех, кого ты знала и любила?

– Я не сомневаюсь, Нелл, что так и будет, – печально кивнула примадонна. – Иначе зачем нашему коллеге-сыщику именно эта сцена и этот состав труппы? Но никто не собирается узурпировать мое право: ведь именно моя биография лежит в центре преступления и наказания. Впрочем, я предпочитаю быть статистом, а не драматургом столь жестокого спектакля.

– Ирен, мне кажется, я не выдержу таких волнений! – Сердце у меня и впрямь колотилось. – Мне нравятся все, с кем мы встречались.

– В самом деле, Нелл?

– Да, конечно. Они эксцентричны, но кажутся очень искренними и теплыми. За исключением…

– За исключением?

– За исключением… Нелли Блай.

Ирен с облегчением вздохнула и улыбнулась:

– Нелли Блай – это псевдоним, моя дорогая. Она вовсе не реальный персонаж.

– Кем бы она ни была, она мне не особенно нравится, – твердо заявила я.

Как говорится, помяни черта… Мы прибыли рано, но, увы, Пинк явилась сразу же вслед за нами. Она ворвалась в зал с именем прославленного детектива на устах:

– Шерлок Холмс на поминальном завтраке решает загадку! Какой счастливый день для «Уорлд»! – Репортерша начала стягивать тугие розовые перчатки, вещая, как приглашенный оратор: – Вы сознаете, что Шерлок Холмс впервые будет раскрывать преступление на публике, в присутствии представителя прессы? Я уже не говорю об инспекторе из полиции Нью-Йорка. Это будет даже большей сенсацией, чем смерть Вашингтона Ирвинга Бишопа в клубе «Лэмз» в минувшем мае.

– Какая жалость, – заметила Ирен, – что недавние жертвы не страдали каталепсией и их нельзя воскресить. Надеюсь, Пинк, – добавила она, – что полицейский инспектор не станет вмешиваться, пока не возникнет необходимость в его услугах. Если они вообще понадобятся.

– Конечно, понадобятся! Мистер Холмс обещал разоблачить убийцу Софи и Саламандры, а весьма возможно, и Абиссинии. И кто знает, кого еще?

Было ясно, что Пинк понятия не имеет об ужасном самоубийстве, свидетелями которого мы были прошлой ночью. А ведь оно-то было настоящей сенсацией и завершением дела об убийствах.

– Мистер Холмс должен сидеть во главе стола, – решила Пинк. Она встала за центральным стулом, обхватив спинку обеими руками. Можно подумать, тот господин уже занял свое место.

Я должна признать, что выглядела дерзкая девчонка как картинка: шифон в кремовую и синюю клетку и очень элегантный жакетик цвета слоновой кости, украшенный синим галуном, как офицерский мундир.

– Я устроюсь здесь. – Пинк указала на стул поблизости от великого человека.

– Может, напишешь карточки с именами гостей и разложишь их, чтобы все знали, кто где сидит? – с усмешкой предложила Ирен.

– В этом нет необходимости, – бодро возразила репортерша, не уловив иронии в тоне моей подруги. – Мистер Холмс – наш якорь. Как только он займет надлежащее место, чтобы взять все в свои руки, нам больше не о чем беспокоиться.

– За исключением того, что возможный убийца среди нас может взбеситься после внезапного разоблачения, – заметила примадонна.

– Да брось, даже убийца не станет устраивать сцену в «Дельмонико»!

– По-моему, ты переоцениваешь светский такт преступников. Но не беспокойся, Пинк. Я вооружена, и мистер Холмс наверняка тоже. И уж конечно, нью-йоркский инспектор всегда при оружии. Я полагаю, он будет изображать официанта, пока не придет время надеть наручники. Впрочем, «Дельмонико» рискует сегодня превратиться в тир.

– Это будет не менее волнующее зрелище, чем перестрелка на Диком Западе! – воскликнула глупая девица и с притворной заботой добавила: – Тебе лучше спрятаться под стол, Нелл, если начнется пальба.

– Думаю, нам всем лучше спрятаться под стол, – с достоинством ответила я. – Ты, быть может, и отчаянная корреспондентка, но удивительно несведуща в некоторых вопросах.

– Это мы еще посмотрим, кто в конечном счете окажется несведущим, – парировала Пинк.

В эту минуту в зал вошли люди из обслуживающего персонала, чтобы закончить сервировку стола. Нам пришлось отойти к стенам, обшитым панелями, и наблюдать, как расставляют реквизит на сцене, где состоится премьера нашей трагической мелодрамы. Пинк осталась возле стола и по-хозяйски распоряжалась официантами, вынуждая их переставлять блюда по каким-то ей одной ведомым причинам.