Минуту спустя Ламар распорядился принести еще одну подушку, на этот раз для Фебы Каммингс. На Дюймовочке было клетчатое платье-пальто, очень похожее на то, которое Пинк носила в подражание мне. Вообще-то оно также напомнило мне плащ в клетку, в котором мистер Холмс явился к нам в Нёйи. Мысль о том, что я, Пинк и мистер Холмс одеты как близнецы, позабавила меня. Если бы и малютку Эдит нарядить в такое платье, они с Фебой могли бы сойти за пару близнецов.

Неподалеку от меня Шерлок Холмс засыпал вопросами Чудо-профессора, ходячую энциклопедию, относительно его метода «все факты на кончике языка». Меня удивило, что они знакомы.

– Мои «чудеса» – результат многих лет на сцене, мой дорогой сэр, – с удовольствием распространялся Чудо-профессор. – Вы были бы удивлены, узнав, насколько ограничен круг вопросов у любого зрительного зала. Я добиваюсь успеха вследствие недостатка воображения у публики, а не благодаря своему загадочному мастерству.

– Однако требуются ловкость рук и гибкость ума, – возразил мистер Холмс.

Ламар взмахнул пальцами с утолщенными суставами:

– Ловкость рук и гибкость ума со временем утрачиваются. К счастью, я умею компенсировать их недостаток. Например, вовремя сказанная острота оттягивает момент истины достаточно долго, а смеющаяся публика довольна, что ее развлекают.

Мне подумалось, что вряд ли публика на нашем банкете будет смеяться, когда дойдет очередь до гвоздя программы (он же момент истины): разоблачения убийцы.

Тут на пороге появился человек в клетчатом костюме, под которым бугрились литые мускулы. Пинк бросилась к нему и усадила рядом с собой. Она представила его как мистера Холли.

Это мог быть только инспектор из городской полиции. Он ничуть не походил на франтоватого парижанина Франсуа ле Виллара, с которым нам приходилось иметь дело. Меня бы не удивило, если бы этот громила правил кэбом или подвизался «жучком» на конных бегах. Он и не подумал снять котелок в дверях и сделал это только на подходе к столу.

В то время как силач занял предложенное место, чувствуя себя при этом весьма неуютно, Ирен проводила к столу собственного гостя и усадила напротив инспектора, приглашенного Пинк.

Это был мистер Конрой, сыщик из агентства Пинкертона!

Я наблюдала за противостоянием двух женщин. Каждая встала за стулом своего представителя закона и порядка: Пинк возле инспектора и Ирен возле агента Пинкертона. Они были словно матери парочки соперничающих дебютанток, отвоевывающие место за столом для своих неловких дочурок.

Даже я вынуждена была признать, что Шерлок Холмс на сто голов выше обоих нью-йоркских полицейских, как официального, так и частного. Но ведь у него неоспоримое преимущество: он англичанин!

Сам великий детектив пока что не занял место, которое указала ему Пинк. Он расхаживал по комнате, изучая афиши и время от времени бросая пронзительные взгляды на собравшихся гостей.

В дверях показалась еще одна высокая фигура. Я бросилась приветствовать маэстро. Он держал узловатыми пальцами цилиндр. Когда я видела Штуббена в последний раз, в них была скрипка.

Официант сразу же принял у него цилиндр, перчатки и трость. На маэстро был элегантный галстук. Я с облегчением вздохнула: собираясь на банкет, он уделил должное внимание своему туалету. Это говорило о его уважении к Старому Свету (чего я в прошлый раз не заметила).

Ирен похитила у меня маэстро и усадила на почетное место, по левую руку от себя. Она устроилась на другом конце длинного стола, напротив мистера Холмса.

Мне не особенно нравилось, что извечные соперники сидят таким образом, как лорд и леди старинного замка. А еще они напоминали игроков за шахматной доской.

Затем появилась мать Пинк. Я подняла брови: ведь она не имеет никакого отношения к этим делам, не так ли?

Разумеется, тут Ирен не могла противопоставить миссис Кокрейн собственного кандидата, не то что в ситуации с двумя представителями закона.

Когда прибыл еще один джентльмен, я уже не удивилась. Пинк представила его как мистера Гордона Иверса. Это был тот самый карманник, приятель Пинк, которого она привела на спиритический вечер. Ей нужно было тогда, чтобы он помог определить, не мошенничает ли медиум. Поскольку Чудо-профессор также был здесь, в зале присутствовали почти все лица, посетившие тот роковой сеанс.

За длинным столом становилось людно, и я поспешно заняла свое место справа от Ирен. Пинк примостилась возле мистера Холмса на другом конце стола.

Господа Конрой и Холли, агент и полицейский, сидели через два стула от мистера Холмса. Очевидно, Пинк ожидала, что хваленый гений дедукции разоблачит преступника, и хотела, чтобы длинная рука закона могла с легкостью дотянуться до злодея.

Теперь, когда все места за столом были заняты, я окинула взглядом присутствующих. При этом меня снедала какая-то безотчетная тревога.

Я мысленно перечисляла умерших женщин из театрального мира. Незнакомая мне Абиссиния, которая вошла в слишком тесный контакт со своим сценическим партнером, боа-констриктором. Близнецы Софи и Саламандра, каждую из которых недавно убили во время их представления. Давно умершая Уинифред, или Петуния, безжизненное тело которой в ванне меблированных комнат когда-то обнаружила Ирен, из-за чего потеряла голос. Ее сестра-близнец Вильгельмина, она же Незабудка и Мина, пережившая трагическую смерть близняшки и столько лет безуспешно пытавшаяся найти ребенка, которого тайно родила. Обе они были клиентками мадам Рестелл, владевшей позорным искусством прерывать беременность.

На поминальный завтрак были приглашены также квартирные хозяйки и привратники, с которыми мы свели шапочное знакомство. Они тоже скорбели по безвременно усопшим.

Интересно, уж не собирается ли мистер Холмс и впрямь провести здесь спиритический сеанс? Впрочем, Ирен уже вызвала души умерших с помощью афиш.

Нет, привидений и так хватает – нам нужен убийца во плоти!

Моя подруга решила половину уравнения, обставив мистера Холмса на месте преступления… вернее, двух преступлений на Пятой авеню. Ее можно поздравить с успехом.

Но есть еще и загадочный убийца, которого лондонский сыщик называет сообщником. Да, маловероятно, чтобы Мина Гилфойл лично явилась на спиритический сеанс, чтобы сыграть роль ассистента Софи, ставшего затем убийцей. Требовался человек, обладающий физической силой, который мог быстро задушить медиума на глазах у свидетелей, сидевших за тем же столом. Чтобы окунуть в керосин наряды, в которых выступала Саламандра, сила не требовалась. Однако нужно было сначала их выкрасть, да еще незаметно пройти за кулисы.

Мина уже более десяти лет не выступала на сцене, поэтому нынешние привратники и рабочие сцены не узнали бы ее. Но женщина, которая не была артисткой варьете, не осталась бы незамеченной за кулисами. Правда, можно замаскироваться, но это маловероятно. Мина была одержима идеей лишить Ирен родословной и сведений об ее корнях, поэтому ей нужно было, чтобы сестры Диксон умерли. Но миссис Гилфойл была достаточно богата, чтобы избежать необходимости лично совершать злодеяния.