кровь для госпиталей столько, что жить им оставалось недолго. Ждала такая участь и Е. В. Жизневского. Но его, возможно, за польскую фамилию, спасли врачи-поляки, по инициативе которых он вскоре был отправлен в концлагерь Бухенвальд. Оттуда, с группой узников, поездом был перевезен в Гамбург, где их собирались отправить куда-то на речных плотах. Но город начали бомбить американские самолеты и Е. В. Жизневский снова попал в Бухенвальд.

Еще не потерявшего последние силы белорусского паренька включили в команду «Дора», которая возводила внутри скалистой горы завод по выпуску оружия. Уже тогда действовал цех, где собирались новые снаряды ФАУ. Узники, как могли, вредили врагу. Е. В. Жизневский неоднократно портил станки, подсыпал в масло песок и токарную стружку. Выданный предателем, он был брошен в тюремный карцер. Но расправиться с заключенным эсэсовцы не успели[677]. После освобождения из концлагеря Е. В. Жизневский жил и работал в родной деревне.

Узники, дошедшие до последней степени истощения, организовывали сопротивление фашистам, саботируя производство военной продукции. Антифашистская группа советских заключенных состояла из «троек», которые объединились в начале 1944 г. под руководством уроженца пос. Толочин Витебской обл., бывшего сапера, лейтенанта Константина Журавского (в лагере – Николай Петренко) и его боевых товарищей. На собрании в последнее воскресенье февраля 1944 г., на котором присутствовали около 30 человек, подпольщики обсудили, как наладить агитацию, донести до заключенных правду о «Доре». Главным вопросом подполья было обсуждение, как вести квалифицированный технический саботаж на заводе. Собрание избрало 9 товарищей в советский национальный комитет. Советский комитет вскоре влился в организованное интернациональное движение Сопротивления в концлагере, руководителем которого был известный антифашист, опытный конспиратор Альберт Кунц (создатель партийного подполья в Бухенвальде)[678].

Несмотря на то что в концлагере Миттельбау-Дора, как и в других лагерях, все органы, ведающие распределением рабочей силы, были под строгим контролем администрации, в его составе были представители разных национальностей, убежденные антифашисты. Поручения центра выполнял также коммунист, руководитель советских подпольщиков К. Журавский.

Константин Журавский попал в плен после контузии и, пройдя через многие лагеря для военнопленных, в середине декабря 1943 г. оказался в «Доре». Здесь по рекомендации А. Кунца (Константин неплохо знал немецкий язык) он был назначен на важный пост в контору по распределению рабочей силы. Тем самым К. Журавский получил возможность переводить узников из одной организации в другую. Это было чрезвычайно важно для организации. Члены интернациональной подпольной организации, как могли, наносили большой вред производству крылатых ракет ФАУ. Немецкое командование отмечало: «…от командования вермахта поступают яростные протесты в адрес генеральной дирекции завода, потому что значительное число снарядов ФАУ оказалось негодными» [679].

Под руководством Интернационального комитета заключенные готовили восстание в концлагере. Планировалось в команду, носившую вечерний кофе в туннельное помещение, включить наиболее сильных членов подпольной организации, чтобы те напали на эсэсовцев, разоружили их и, уничтожив остальную охрану, вывели заключенных. Осуществить этот план намечалось 24 декабря 1944 г., под Рождество, когда большинство эсэсовцев были заняты в празднествах[680].

Но восстанию не суждено было осуществиться. Подпольная организация была выдана провокатором – белоэмигрантом Гроццо (Грозов, проживавший до войны в Италии, выдал себя за итальянского коммуниста, носил красный винкель). Он был назначен старостой барака советских заключенных. Скрывая знание русского языка, он сумел завоевать доверие организации, проник в ее центр, в результате ему стало известно о планируемом восстании. Гроццо (Грозов) был уличен, но ему удалось скрыться.

2 ноября 1944 г. гитлеровская служба безопасности начала массовые аресты в Миттельбау-Доре. Наиболее пострадало ядро Интернационального лагерного комитета, а также руководство национальных подпольных групп. Был схвачен и заключен в бункер Константин Журавский. 19 ноября всех советских заключенных выстроили на площади. С вышек на них навели пулеметы. Гитлеровцы вывели из бункера закованных в кандалы, страшно изувеченных, привязанных друг к другу К. Журавского и А. Шегиду и повели вдоль шеренг, чтобы они указали соучастников. Несмотря на угрозы конвоируемых, они никого не выдали[681]. К концу 1944 г. фашисты казнили 124 человека. 12 декабря был арестован руководитель интернационального подполья Альберт Кунц и после страшных пыток казнен 23 января 1945 г. [682]

Партизанский связной, уроженец д. Зачистье Борисовского р-на Василий Денисович Короленок, в феврале 1942 г. был арестован гитлеровскими властями и вывезен в Германию, работал в хозяйстве помещика. Сумев найти товарищей, организовал побег. Беглецам удалось дойти до Праги, но, выданные чехом, они снова оказались в руках гитлеровцев. Через год, в мае 1943-го,

B. Д. Короленок снова предпринял попытку побега, но снова его ждала неудача. В июне 1944 г. он оказался в концлагере «Дора». Здесь узники строили завод, бурили тоннель. Чувствуя, что приближается конец войны, узники, как вспоминал В. Д. Короленок, «…как могли вредили фашистам: плохо выполняли работы, ломали и портили оборудование. Я приспособился ломать сверла, но однажды потерял бдительность – и немец-надсмотрщик заметил это. За саботаж он просто прибил меня палкой и, посчитав мертвым, оставил. Но я был еще живым и друзья принесли меня в лагерь, прятали там. Когда началась эвакуация «Доры» – на последней машине был доставлен в центральный лагерь…»[683]Во время освобождения Бухенвальда американские войска нашли В. Д. Короленка в одном из штабелей трупов. Только искра жизни теплилась в нем. Но он выжил, вернулся в Белоруссию, жил в г. Молодечно [684].

Женский концлагерь Равенсбрюк находился в Мекленбурге, в нескольких десятках километров севернее Берлина, по пути на Росток, около г. Фюрстенберг. Хотя главный лагерь был рассчитан на 6 тыс. человек, но с 1944 г. фактически в нем никогда не находились менее 12 тыс. узниц, а в январе 1945 г. их стало 36 тыс. Всего же через лагерь прошли свыше 132 тыс. женщин, из которых подавляющее большинство составляли активные участницы движения Сопротивления в оккупированных странах Европы. Из них 92 700 женщин были уничтожены[685]. Среди узниц из 23 стран в Равенсбрюке находились члены семей многих видных деятелей международного коммунистического и рабочего движения – Роза Тельман, Мария Запотоцкая, Густа Фучикова, Мария-Клод Вайян-Кутюрье, Зденека Неедлова и др.

Как и в других концлагерях, в Равенсбрюке по указанию коменданта Зурена, особенно с весны 1942 г., практиковалось массовое уничтожение заключенных путем расстрелов и отравления газом. Широко использовался изнурительный труд заключенных. Причем он служил не только для эксплуатации узниц в интересах военной промышленности, но и был средством физического истощения и уничтожения людей. Как и в других концлагерях, в Равенсбрюке были созданы предприятия, на которых работали тысячи заключенных. Здесь изготовлялось 80 % всего обмундирования, необходимого войскам СС.

Особо суровый режим в Равенсбрюке гитлеровцы установили для советских