– Теперь, – заявил Деметриос, – я вас запру. Затем я отправлюсь к тайнику и заберу драгоценности. Не беспокойся, я недолго, вы даже не успеете позвать стражников. К тому же, князь, я не советую тебе этого делать, иначе твоя невеста умрет раньше, чем я.

Вероятно, грек надавил на кинжал, поскольку на коже принцессы выступила капля крови. Владимир приглушенно застонал. Деметриос продолжил, пристально глядя на дознавателя:

– Как ты понимаешь, боярин, англичанка поедет со мной. Я отпущу ее только тогда, когда доберусь до днепровских порогов.

– Ты сошел с ума, магистр. Мы догоним тебя в посаде! Ты не сможешь следить за Гитой и одновременно защищать свой корабль, сражаясь с сотней дружинников!

– Ты вновь меня недооцениваешь, боярин! – усмехнулся Деметриос. – Впрочем, ты не так уж умен. Прежде чем приехать в Смоленск, я приобрел самый быстроходный корабль, который только смог найти, с экипажем, прекрасно владеющим искусством мореплавания. Это корабль викингов! У Владимира нет ни одного судна, способного его догнать. Вы еще будете вопить, чтобы привлечь внимание ваших ленивых стражников, а я тем временем буду уже на борту…

– Подожди, магистр, – неожиданно раздался голос с противоположной стороны зала.

Это был Ренцо. Закинув ногу на ногу, удобно положив руки на подлокотники кресла, венецианец являл собой воплощенную безмятежность.

– Что касается твоего корабля, ты прав. Я видел его, – продолжал Ренцо. – Это чудо, достойное красоты английской принцессы. Я понимаю, почему ты хочешь ее похитить, ведь Гита так соблазнительна… Только тебе придется уехать без знаменитых драгоценностей. А чего ж ты хотел! Нельзя получить все сразу!

– Оставь свои шутки для русов, поскольку шутовство их забавляет! – возразил Деметриос, таща Гиту к двери. – И если это хитрость, чтобы выиграть время, то она бесполезна! Прощайте!

– Нет, это ты выиграешь время, если возьмешь ноги в руки, – спокойно продолжал Ренцо. – Не стоит ходить к тайнику, он пуст. Понимаешь, Деметриос, следствие о пропаже драгоценностей вел не только боярин Артемий. Однако у нас были разные цели. Так вот, боярин нашел убийцу… а я добычу.

Деметриос остановился, недоверчиво глядя на Ренцо.

– Я даю тебе минуту, не больше! – бросил грек. – Объясни!

– Мне хватит и секунды, – скромно ответил Ренцо. – Я хотел получить драгоценности, и я их получил. Вот и все.

– Ты лжешь, нечестивый латинянин! – завопил Деметриос. – Ты хочешь сбить меня с толку!

– Вовсе нет, – возразил Ренцо.

Пожав плечами, венецианец продолжил:

– Знаешь, почему я предостерегаю тебя? Прохвост твоего пошиба мне более симпатичен, чем все эти достойные особы, которые придерживаются буквы закона. Теперь, если тебе нужны доказательства, я могу описать твой драгоценный ларец. Никто его не видел, кроме боярышни, отошедшей в мир иной… и меня, поскольку я его нашел! На нем изображен всадник с нимбом вокруг головы. Я не разбираюсь в святых, но это наверняка святой Георгий Каппадокийский, поскольку он вооружен. Наверху изображение Христа. Так вот, святой держит копье, как ему и подобает, а под острием копья дракон. Я убедил тебя?

Казалось, Деметриос превратился в соляной столп. Потом из его груди вырвался ужасный крик, в котором слышались ярость и боль. Рука, сжимавшая кинжал, задрожала, и по изящной шее Гиты потекла струйка крови. На какое-то жуткое мгновение Артемию показалось, что катастрофа неизбежна. Однако Деметриосу удалось овладеть собой. Не разжимая объятий, он потащил принцессу к ближайшему окну. Византийцу больше нечего было терять, и он выбрал самый короткий и безопасный путь, чтобы покинуть дворец.

И тут Артемий отчетливо услышал цокот копыт. Звонкий голос Филиппоса и голос служанки раздались под окнами. Лошади остановились. Деметриос быстро выглянул во двор и с ловкостью кошки вскочил на подоконник. В то же мгновение он грубо оттолкнул от себя Гиту. Принцесса покачнулась и упала. Деметриос прыгнул в пустоту.

В два прыжка Артемий оказался у окна. Вскочив на подоконник, он увидел грека, который, приземлившись на куртину цветов, поднялся и бежал к мальчику и служанке.

– Осторожно! – закричал старший дружинник.

Филиппос и Альдина обернулись. Девушка уже спешилась и занималась своей лошадью, подаренной Стриго. Филиппос еще сидел на своем любимом животном, на белой лошади Артемия. Увидев, как почтенный магистр со всех ног несется к ним, мальчик и служанка удивились, но не испугались. В этот миг Артемий прыгнул из окна и угодил в розовые кусты. Превозмогая боль в колене, он поднялся на ноги и, выхватив меч из ножен, бросился за греком.

Их разделяло около тридцати локтей, когда Деметриос добежал до лошадей. Повернувшись к служанке, грек поднял кинжал, сверкнувший пурпурным пламенем. Альдина не сумела бы уклониться от удара, но на этот раз грек не мог терять ни секунды – он не стремился убить, а просто хотел напугать. Альдина резко повернулась и побежала к дворцу. Не обращая внимания на мальчика, который, казалось, застыл от ужаса, Деметриос одним прыжком вскочил в седло и пустил лошадь галопом в сторону еще открытых ворот.

– Надо остановить его! – закричал Филиппос, выходя из оцепенения.

Он соскочил на землю.

– Твоя лошадь готова, боярин! Бери!

Когда Артемий подбежал к белой лошади, Филиппос пронзительно засвистел. Обычно он так останавливал кобылу Альдины. Но на этот раз произошло нечто противоположное. Может, животное инстинктивно почувствовало, что им управляет неумелый всадник? Или виной тому был темперамент горячего, плохо объезженного животного, едва привыкшего к своей хозяйке? Как бы там ни было, кобыла отпрыгнула в сторону, встала на дыбы и ринулась на палисад. Греческий сановник напрасно старался заставить ее изменить направление. Домчавшись до изгороди, кобыла перемахнула через нее. Выпустив из рук вожжи, Деметриос откинулся назад и вылетел из седла. Еще мгновение, и создалось впечатление, что грек висит в воздухе… Дико завопив, Деметриос рухнул на колья. Пронзенный, он задергался в конвульсиях и застыл неподвижно.

– Я не нарочно! – закричал Филиппос, с ужасом глядя на кровь, льющуюся ручьями из тела, пригвожденного к палисаду. – Я просто хотел остановить лошадь!

– Успокойся! Это несчастный случай, – сказал Артемий.

Дружинник прижал мальчика к груди. Тот уткнулся в нее лицом.

– Разумеется, это не твоя вина, Филиппос! – воскликнула Альдина, бежавшая к ним. – Ты прекрасно знаешь, что моя кобыла еще дикая. Она часто встает на дыбы!

Дружинник и служанка увели мальчика. Двор заполонили стражники. Одни отгоняли любопытных, собиравшихся на площади по ту сторону крепостной стены, другие занимались трупом. Когда дознаватель ступил на лестницу, в дверях показались князь и Братослав.

– Речь действительно идет о несчастном случае, – заявил Владимир. – Но негодяй заслужил столь жестокую смерть. Он думал избежать моего суда, но его настиг суд Божий!