и с вполне себе довольным видом, щурясь, подставлял лицо взбесившемуся с утра ветру.

— У нас на севере часто так ветрено, — пояснил он с улыбкой, поймав ее взгляд.

— Скучаешь? — Лина склонила голову набок, прихватив капюшон у подбородка.

— Не-а. — Линден рассмеялся. — Но ветер люблю. Наш родовой замок находится на самой горе, и если подняться в одну из башен…

Линетта ошалело моргнула.

— Замок? Ты серьезно?

Не особняк, как это принято у столичных лордов, — замок.

Он усмехнулся, покосившись в ее сторону.

— Ага. — Скорчил гримасу. — Что, не похож я на лорда из замка?

Лина улыбнулась, качнула головой.

— Нет, ни капли.

А сама подумала, что даже у королевского рода не имелось в наличии замка. И о том, что стала забывать, насколько они с напарником из разных миров.

Пустое, есть вещи, которые просто нужно принять. Поэтому Линетта вздохнула полной грудью, отпустила капюшон и, убрав руки в карманы, подставила лицо лучам восходящего солнца. Ветер тут же завладел ее волосами и забрался за ворот плаща. Но она запретила себе снова кутаться и попробовала, как и идущий рядом мужчина, просто радоваться тому, что происходит здесь и сейчас, пусть даже ветру и резкому похолоданию.

У нее получилось. На губы наползла умиротворенная улыбка.

Лина прикрыла глаза… и немедленно споткнулась. Чертыхнулась про себя, жалея упущенный момент, а затем чертыхнулась повторно — запрещая себе о чем-либо сожалеть.

Айрторн рассмеялся и подставил ей свой локоть.

— Держись ты уже.

Правильнее было бы отказаться — теперь чем меньше касаний, тем лучше. Но она не смогла победить искушение оказаться к нему ближе хотя бы на такое короткое время, как то, что требовалось на дорогу до общежития.

— Спасибо, — прошептала Линетта, положив ладонь на его рукав и чуть сжав замерзшие пальцы.

Он улыбнулся.

— Без проблем.

ГЛАВА 17

Бордовое платье с длинными узкими рукавами, плотным лифом и куда более откровенным вырезом, чем она обычно носила, красиво облегало фигуру сверху, а пышная юбка в пол с фигурной вышивкой по подолу подчеркивала талию и делала акцент на длинных ногах.

Красивое платье. Объективно красивое, а также сидящее на ней так, будто было для нее и сшито (хотя, конечно же, это было не так — готовый наряд всего лишь подогнали под ее размер). Однако радость оно принесло ей лишь однажды — при покупке.

Теперь же, стоя перед зеркалом в своей комнате и разглядывая в нем свое отражение, Лина думала о том, что с удовольствием не доставала бы это платье из шкафа, а сама осталась бы вечером дома, в халате.

Она и раньше не была большой любительницей шумных праздников, но сейчас, после всего того, что произошло в последние дни, желание праздновать отсутствовало абсолютно.

А еще Ферд.

С ним нужно было расстаться — тянуть дальше нельзя. По отношению к нему, прежде всего.

Поэтому сегодня так сегодня. Жаль, что ей придется испортить Андеру праздник, но, по крайней мере, это будет честно и правильно. Для них обоих — правильно, она больше не сомневалась.

Взяв в руки расческу, Линетта так и стояла перед зеркалом, задумчиво водя деревянными зубцами по волосам. Надо же, она и не заметила, как они отросли. Когда Лина только приехала в Прибрежье, длина ее волос была лишь немногим ниже плеч, теперь же достигала лопаток. В довесок к этому из-за более влажного климата они начали виться, особенно на концах, и выгорели на солнце, отчего к обычному шоколадному цвету добавился рыжий оттенок.

Отложив расческу, Лина опустила руки вдоль тела и внимательно всмотрелась в свое отражение.

Она и правда изменилась за прожитый в Прибрежье год. И речь не о выгоревших волосах или чуть более заострившихся скулах. Что-то изменилось внутри, особенно за последнее время, и этой, нынешней Лине, шкура прежней Линетты Деверо вдруг оказалась невозможно, невыносимо мала.

Когда она в последний раз вот так смотрела на себя и пыталась понять, кто она такая? Когда вспоминала о Центральном госпитале, которым какие-то пару месяцев назад буквально бредила?

Лина потянулась к шпилькам, чтобы привычно заколоть волосы на макушке, и вдруг отдернула руку, будто обжегшись. Мама всегда говорила, что приличная девушка должна собирать волосы в аккуратную прическу, чтобы не выглядеть распутной…

Надоело. До рези в глазах — надоело.

Линетта отошла от зеркала и решительно прошла к шкафу, рывком распахнула дверцы и присела на корточки, чтобы достать с нижней полки большую дорожную сумку, с которой приехала в Прибрежье.

Она и сама не знала, зачем взяла из дома шкатулку, подаренную когда-то бабушкой вместе с ее содержимым: заколками, брошками и прочими женскими мелочами, которые никогда не одобряли родители. Просто бросила в сумку, собираясь в путь, а потом так и не достала — не было надобности.

Сейчас же, буквально задыхаясь от рвущегося наружу внутреннего протеста, она извлекла из шкатулки маленькие металлические зажимы с красноватыми камешками, так подходящими к цвету ее платья. Прошла к зеркалу и заколола волосы у висков, чтобы не лезли в глаза, а остальные оставила распущенными.

Мама схватилась бы за голову, увидев дочь в таком откровенном, на ее взгляд, наряде и с такой возмутительно вольной прической. Отец… Отец и вовсе заставил бы ее переодеться, прежде чем выйти из дома.

Глубоко вздохнув и с вызовом посмотрев на свое отражение в последний раз, Линетта развернулась на каблуках и направилась к выходу.

* * *

Дверь соседней комнаты распахнулась одновременно с ее, и Лина помедлила на пороге, так и не захлопнув свою. В первое мгновение контрастное сочетание светлых волос и темной одежды ослепило.

— О, ты вовремя. — Айрторн приветственно приподнял руку и улыбнулся.

Сегодня он облачился во все черное — в брюки и рубашку, и то и другое — идеально сидящее на поджарой фигуре и наверняка сшитое на заказ.

— Отлично выглядишь, — не сдержавшись, выпалила Линетта.

Зря он предпочитал светлое, черный ему невероятно шел.

Линден как раз повернул голову, чтобы отбросить собранные в хвост волосы с плеча за спину, и замер на середине движения. Поднял на нее глаза.

— М-да, — протянул, задумчиво почесав переносицу. — Обычно это мужчины делают женщинам комплименты, а не наоборот.

У него был настолько озадаченный вид, что Лина рассмеялась. Сам приучил ее говорить то, что думает, вот пусть теперь и расхлебывает.

— Ну, так делай, — смилостивилась она и, наконец отпустив ручку своей двери, покрутилась на месте, демонстрируя платье, которое он уже прекрасно рассмотрел, пока убирал с него следы от слизи злыдня.

На самом деле, Лина