class="p1">Я киваю. С ним у матери были самые долгие отношения, которые закончились, когда я училась в средней школе.

– Он был одним из них?

Мама кивает.

– Все произошло само по себе.

– Как удобно.

– Да. С ним я чувствовала себя в безопасности. Но мои доводы начать отношения были сугубо эгоистичными.

– Ты хотела отклика.

Мама кивает.

– Его я так и не получила. – Она хмурится. – В последнее лето, которое ты провела с ним, что-то случилось. Предполагаю, очередная угроза. Он что-то пронюхал и отказался снова принимать тебя, пока не заберет к себе. И даже тогда он изобразил это деловой сделкой.

– Поэтому он связался со мной через электронную почту?

Мама кивает.

– Документальное свидетельство для наблюдающего.

– Почему? Почему ты мне не рассказывала?

– Потому что я защищала тебя.

– Почему вернулась к нему спустя столько лет?

– Потому что любила его девятнадцать лет. Тосковала по нему девятнадцать лет. Девятнадцать лет расплачивалась за свою ошибку, и мне просто нужно было узнать. Я должна была знать, жалеет ли он. Испытывал ли он ко мне те же чувства. Когда я приехала, он жестоко отверг меня, но через несколько месяцев, на твоем выпускном, я заметила, какие он бросает взгляды в мою сторону. Рядом со мной сидел Тимоти, держа меня за руку, но Роман смотрел так, что я поняла: я не единственная скрывала свои чувства. Они еще были между нами, как и мужчина, в которого я влюбилась. И я знала. Просто знала. Женщина чует такие моменты. И когда он посмотрел на меня так… это было хуже, чем не знать о них вовсе. Они уничтожили меня. Но большего дать он не мог. Только те несколько секунд на переполненном стадионе.

– Господи, мам.

– Я думала о том его взгляде каждый день. До сих пор думаю о Романе каждый божий день. Был ли он хорошим человеком? Нет. Но он – мужчина, которого я буду любить до самой смерти.

– И ты думаешь, это справедливо по отношению к Тимоти?

– Это нечестно по отношению к любому мужчине, и порой вина сжирает меня заживо, но как бы ты поступила на моем месте? Тимоти потерял свою первую жену, и я знаю, что иногда он чувствует ту же вину, что и я. Не все получают то, на что надеялись. Он не в обиде на меня, как и я на него. Мы с этим смирились. И мы счастливы. – Мама поворачивается ко мне. – Мы счастливы. Мы довольствуемся тем, что имеем.

– Довольство – это не любовь.

– Так мы ее себе представляем. Сомневаюсь, что Роман сделал бы меня счастливой. На самом деле я знаю, что у него бы это не вышло. Но это не делает мои к нему чувства менее сильными.

– Это так…

– Сесилия, Роман любил тебя. Правда, любил. Но любить его было трудно, как и ему быть любимым. Невозможно. И уничтожила нас не только моя ошибка. Он тоже ошибся. Ему было необходимо владеть частью мира. Его подстегивала неутолимая сила, из-за своих амбиций он нажил себе врагов, лишился семьи. И целого богатства не хватило ему для защиты от тех прегрешений, что он уже совершил.

«Не повторяй ее ошибок».

Я ставлю бокал и поднимаюсь.

– Ты права, мама. Мне досталось твое сердце. И не льсти себе, потому что это чертово проклятие.

– Я знаю. – Она замечает мою позу и взмаливается: – Не уходи, Сесилия, пожалуйста. Не уезжай вот так.

Я смотрю на нее и качаю головой.

– Ты врала мне всю жизнь.

– Если бы я рассказала тебе раньше, ты бы испытала отвержение на собственном опыте. Он любил тебя единственно возможным способом – издалека.

– Это ничего не исправит! Я ужасно с ним обращалась! Ты не могла признаться, даже когда он умирал?!

– Он не хотел, чтобы ты приезжала.

Потрясенная, я смотрю на нее.

– А ты приехала, да?

– Я сидела подле него и поцеловала в губы, когда он скончался.

– Господи, мам!

– Он не хотел, чтобы ты приезжала и чувствовала вину – ты этого не заслуживала. Он не хотел прощения. Отца в твоей жизни не было. Он предпочел нам свое королевство. Он не умел выражать чувства и показывать эмоции. Желаемого примирения ты бы не получила.

– Могла бы предоставить этот выбор мне!

– У тебя был выбор. Ты познакомилась с мужчиной, которым он был. Таков Роман. Позволь внести ясность. Признаний на смертном одре не было. Это не в его духе.

Я вспоминаю, как он остановил меня возле лестницы, взглядом умоляя увидеть его настоящего сквозь совершенные им ошибки. Но в том конференц-зале я тоже умоляла его и получила лишь взгляд.

– Дом, который он построил, – хриплым голосом продолжает она, – стал нашей общей мечтой, когда мы были на седьмом небе от счастья: каждая деталь, вплоть до сада, который предназначался для меня. Он наказал себя, построив жалкий памятник тому, что могло у нас быть.

Я разъяренно вытираю слезы.

– Сесилия, мне понадобилось двадцать шесть лет, чтобы простить себя. И я проведу всю оставшуюся жизнь, любя только одного мужчину. Не пойми меня превратно, я люблю Тимоти, очень. Он добр ко мне, а я отдала ему все, что у меня осталось, но твой отец был любовью всей моей жизни. И неважно, заслуживал он того или нет. Выбора у нас действительно нет.

– Скрывая свои тайны, ты хоть представляешь, как дорого мне это обошлось? Тебя это вообще волнует? Конечно, нет. Ты упивалась собственным горем, когда я нуждалась в тебе сильнее всего. Ты была эгоисткой. Он был эгоистом.

Мама тянется и берет меня за руку, пока я прожигаю ее взглядом.

– Волнует. Сесилия, я люблю тебя сердцем и душой. Я поступила так, считая, что тебе будет лучше. Мы оба так считали. Ты тоже любовь всей моей жизни, и прости, что была эгоисткой, прости, что заболела. Надеюсь, однажды ты меня простишь, простишь нас обоих.

– Я должна ехать. – Я убираю руку, и мама кивает. Ее глаза блестят от слез.

– Пожалуйста, не поступай, как он. Пожалуйста, Сесилия, не отдаляйся. Я не могу потерять и тебя.

– Не только ты расплачиваешься. Как ты не понимаешь?

Она удивленно смотрит, а я качаю головой в ответ на ее полнейшее невежество.

– Я дорого заплатила за твою ложь, за его ошибки и до сих пор расплачиваюсь.

– О чем ты?

Решение дается легко.

– У всех нас есть секреты, мама. – Развернувшись, иду к своей машине. Хлопнув дверью, замечаю, как она смотрит на меня, стоя возле дома, и выезжаю на дорогу.

Глава 49

Держа