Тэмсин заправила рубашку под юбку своей амазонки и застегнула ее, втайне желая, чтобы Люси наконец прекратила нытье и занялась чем-нибудь еще. Габриэль отправился в Фоуи. Он не объяснил ей зачем, а она и не спросила. Если для того, чтобы проучить близнецов, то это было его дело, так же как ее дядя был ее заботой. В данном случае отсутствие Габриэля было ей как раз на руку и давало возможность отправиться в Ланджеррик и повидаться с Седриком без лишних свидетелей. Но Люси вынуждала ее расточать драгоценное время.

— Вы уезжаете с Джулианом, потому что вы его любовница? — внезапно отважилась спросить Люси, и щеки ее зарделись, а фарфорово-синие глаза неестественно заблестели. В ожидании ответа она не сводила с Тэмсин взгляда.

— О! — Тэмсин села на стул перед туалетным столиком, на лице ее застыла печальная гримаска. — Как вы догадались? Она подняла правый сапог и сунула в него ногу.

— Мы вас слышали однажды вечером… — ответила Люси, краснея еще сильнее. — И мы… мы стояли в коридоре, когда Джулиан гнался за вами.

Тэмсин улыбнулась, вспомнив этот случай:

— Почему вы ничего не сказали об этом раньше?

— Я… мы… считали, что это было бы нескромно. По-видимому, Джулиан не хотел бы, чтоб об этом знали. Обычно он бывает с вами так холоден, и… О Боже, об этом так затруднительно говорить. — Люси нервно рассмеялась, прижимая руки к пылающим щекам.

— Вовсе нет, — возразила Тэмсин твердо, натягивая другой сапог. — Но не думаю, что вашему брату приятно будет узнать, что вы в курсе наших отношений. Поэтому постарайтесь сделать так, чтобы Гарет не пустился с ним в откровения, постараетесь?

То, что они знали, объясняло поведение Гарета: его ужимки, подмигивания и намеки, а также его недвусмысленные взгляды, когда им случалось встретиться наедине. Вероятно, он взвешивал, есть ли у него шансы занять место Джулиана, если бы появилась вакансия, подумала Тэмсин.

— Конечно, Гарет ничего не скажет, — заявила Люси несколько запальчиво. — Он не страдает отсутствием такта.

— Не страдает, — согласилась Тэмсин, вовсе не убежденная в этом. Она вполне могла представить, как Гарет подходит к Джулиану с веселым ржанием, приглашая шурина поделиться с ним подробностями и вместе обсудить самые пикантные стороны их связи. Но столь же хорошо она могла представить и ответ Джулиана, а если и Гарет может его представить, то он, конечно, будет держать язык за зубами.

— Действительно, — сказала она, — это одна из причин, почему я собираюсь вернуться в Испанию.

— Вы собираетесь замуж за Джулиана? — Теперь Люси хмурилась и покусывала нижнюю губу.

Тэмсин повернулась на табурете, чтобы видеть себя в зеркале, и начала завязывать накрахмаленный до хруста льняной шарф.

— Вы думаете, я смогу стать ему хорошей женой? — спросила она небрежно.

Люси медлила с ответом, и Тэмсин уже пожалела о своем вопросе. Потом Люси сказала:

— Если вы его любите, то, конечно, сможете. А вы его любите?

— Да. — Она отвернулась от зеркала. — Но полагаю, ваш брат не считает, что из меня может выйти достойная леди Сент-Саймон.

— Ну, вы… вы довольно необычная, — ответила Люси медленно. — Но не думаю, что это имеет большое значение, Тэмсин облачилась в куртку. Полное описание того, насколько она необычная, потребовало бы нескольких часов, и Люси трудно было бы вникнуть в ее объяснения.

— Любовницы обычно не становятся женами, — сказала она небрежно. — Люси, у меня есть важное дело, вы должны простить меня. Увидимся за обедом.

Она подошла к двери и любезно открыла ее перед Люси.

— Куда вы отправляетесь? — спросила Люси, с очевидной неохотой покидая комнату. — Могу я вас сопровождать?

— Нет, я поеду на Цезаре, а в вашей конюшне не найдется лошади, которая могла бы с ним тягаться в быстроте. — Тэмсин улыбнулась, чтобы подсластить пилюлю: ее заявление означало, что Люси была никудышной наездницей, и внезапно Тэмсин живо припомнился случай у стен Бадахоса, когда Цезарь чего-то испугался и полковник схватил его за уздечку. Она тогда пришла в ярость, а он объяснил, что привык быть настороже, когда ездил на прогулки вместе с сестрой. Люси скорчила гримасу, но спорить не стала.

— Тогда увидимся позже.

— До встречи.

Тэмсин еще раз помахала Люси, которая в печальном, почти траурном молчании удалялась по коридору к своей комнате.

Тэмсин со вздохом облегчения закрыла за ней дверь и начала собирать все необходимое.

Копии документов, которые ей передала Сесиль, она положила в карман плаща, медальон, как всегда, был у нее на шее. Оригиналы документов были спрятаны в шкатулку с драгоценностями, которую она держала в платяном шкафу. Тэмсин заткнула пистолет за пояс юбки, а к каждой ноге прицепила по ножу, Она не рассчитывала, что встреча с Седриком Пенхэлланом будет носить бурный характер. Но на всякий случай подготовилась морально и физически. Голова была ясной, сердце холодным, и вся она пылала решимостью свершить наконец давно задуманную месть. Она собиралась обрушиться как молния с ясного неба на порочный, но упорядоченный мир Седрика Пенхэллана. И потребовать алмазы своей матери в качестве оплаты молчания. Конечно, это можно было бы назвать и шантажом, если придерживаться этики уж слишком ревностно, но ведь она имела дело с человеком, задумавшим убийство… И Бог знает, какие еще преступления он совершил ради своей карьеры, ради осуществления прочих честолюбивых замыслов. Так что ее действия можно было расценивать как обычную справедливость. И вообще, эти алмазы принадлежали ей.

Какой-то неприятный слабый голосок у нее внутри бубнил, что Джулиан все-таки назвал бы это шантажом, как бы она ни старалась приукрасить свои намерения. Но он, хвала Богу, находился в Лондоне, и ему не суждено будет узнать об этой истории.

Хосефа ворвалась в комнату, как раз когда Тэмсин надевала шляпу — совершенно потрясающую треуголку. Испанка расплылась в радостной улыбке, потому что Габриэль уже порадовал ее грядущим возвращением домой. Она металась по комнате, подбирая сброшенную Тэмсин одежду, браня свою питомицу за неаккуратность, но с ее лица не сходила улыбка.

— Хосефа, если кто-нибудь поинтересуется, где я, скажи, что отправилась покататься верхом. Жди меня самое позднее к пяти часам. — Тэмсин запечатлела поцелуй на глянцевой круглой щеке и, выйдя из комнаты, бегом помчалась к конюшне.

Пятью минутами позже она уже ехала по дороге в Ланджеррик. Несколькими неделями раньше она и Габриэль совершили такое же путешествие, чтобы определить размеры поместья Пенхэлланов. Но границ владения они не переступали. Серый каменный дом с двускатной черепичной крышей располагался на мысе, вдававшемся в бухту Сент Остелл, и его башенки были хорошо видны со стороны дороги. Тэмсин с первого взгляда почувствовала к этому зданию неприязнь. После нежного золотистого тепла Тригартана оно казалось неприветливым и зловещим.

Она повернула, въехала в каменные ворота и проскакала по заросшей сорняками подъездной аллее. По спине побежали мурашки. Адская смесь страха и возбуждения сотрясала ее с того самого момента, как она оставила позади широкую дорогу и углубилась во владения Пенхэллана. Это был дом Сесили, место, где она выросла. Интересно, очень ли он изменился за последние двадцать лет? Скучала ли она по нему? Тэмсин вдруг поняла, что никогда не задавалась этим вопросом. Сесиль всегда казалась такой веселой и довольной жизнью, что трудно было представить, чтобы у нее были какие-нибудь печальные воспоминания или сожаления о прошлом. Но, возможно, иногда она мысленно возвращалась с ностальгической тоской в дом своего детства, как Тэмсин с болью в сердце вспоминала горные деревушки и покрытые льдами пики, с которыми так сроднилась с первых лет жизни.