Разговор постепенно угас. Таис устала, да и Федор тоже устало щурился на огонь и потирал пальцы, словно бы их подушечки болели от напряженной работы с виртуальной голографической клавиатурой. Григорий пролистал свою тетрадь, местами вчитываясь в текст, после закрыл ее и осторожно передал Федору. Он держал эту тонкую бумажную книжицу так, словно она была лучевой гранатой, способной вот-вот взорваться.

– Пусть будет у тебя, – сказал он и внимательно посмотрел Федьке в глаза. – Ты же понимаешь, насколько она ценна.

– Парень, мы вывезли ее из космоса вообще-то. Ты бы видел, через что нам пришлось пройти, прежде чем мы оказались здесь. И тетрадочка осталась целой и невредимой. – Федор хмыкнул и раздраженно дернул плечом. – Мы умеем хранить информацию. И умеем ее добывать. Нас этому специально учили.

– На самом деле вы уникальны, у нас на подобные вещи были способны только лучшие умы. Это я сейчас о захвате крейсера и блокировке чипа.

– Нас этому учили, Федька же сказал, – хмуро проговорила Таис и зевнула. – Мы прошли через естественный отбор, можно сказать. Выжили только сильнейшие. И эти сильнейшие сейчас перед тобой.

Федька мотнул головой и заулыбался. Григорий тоже растянул губы в улыбке, но видно было, что он еще не пришел в себя, еще не полностью освоился с тем, что голова его совершенно свободна и он может думать и действовать так, как считает нужным. Под глазами у него залегли темные круги, морщины в уголках стали еще глубже, придавая лицу выражение какой-то мудрости и зрелости.

Таис приглядывалась к нему украдкой и все пыталась определить – хороший он человек или не очень. Недоверие к взрослым все еще гнездилось в глубине души, и временами думалось, что доверять нельзя никому. Ни маме Найде, ни Григорию, ни даже Вару. Они с Федором по-прежнему были сами за себя и по-прежнему могли быть уверены только друг в друге.

Поэтому Таис все больше помалкивала, слушая историю Григория. Да, у людей Земли не получилось одолеть роботов, они погибли, а те, что чудом выжили, получили управляющее устройство, навсегда превратившее их в недолюдей. И это еще большой вопрос – как мозг Григория будет функционировать без чипа, справится ли с обычными задачами или забуксует и выдаст какой-нибудь глюк в виде психопатии или паранойи.

– Пусть тетрадь будет у вас, – повторил Григорий. – И давайте уже спать. Завтра свожу вас в одно место. Вам кое-что надо увидеть, да и мне тоже. Так что завтра силы нам понадобятся. Спокойной ночи, ребята.

Последние слова прозвучали мягко и по-дружески. В них послышались те же добрые нотки, что и в голосе мамы Найды.

Ладно, вполне возможно, что с Григорием они подружатся.

– Маму Найду будем освобождать от чипа? – уточнил Федор.

– Позже. Давайте посмотрим, как это будет со мной. Я к тому, что не уверен, что буду нормально себя чувствовать. Уже сейчас в голове мутно, и пространство плывет, словно я на лодке. Нам всем надо отдохнуть. Спокойной ночи, ребята.

3

Спали недолго. Едва в окна заглянул рассвет, мама Найда уже загремела сковородками и чугунками. Она старалась двигаться тихо, но все равно Таис проснулась и лежала с закрытыми глазами, пытаясь поймать улетающие обрывки сна.

Ей опять приснился Мартин. И опять повторил одну и ту же фразу о том, что фрики побеждают роботов. Он произносил это медленно, четко, немного монотонно, словно отрывок урока, который надо заучить. И Таис, переворачиваясь на другой бок, подумала, что, похоже, у нее самой какой-то глюк и она зациклилась на искусственном интеллекте станции. Возможно, это ее мозг выдает старые воспоминания, так обычно бывает в снах. А возможно, это какое-то новое предупреждение. Только не понять – о чем.

Проснулся Григорий – хотя Таис вовсе не была уверена, что он заснул после всего, что случилось этой ночью. Он осторожно прошел в комнату, которая служила и кухней, и спальней для Таис с Федором, приблизился к маме Найде и тихонько поцеловал ее в шею, рядом с ухом.

Таис даже приподнялась от удивления. Первый раз в жизни ей довелось увидеть ласку между двумя взрослыми людьми. Конечно, поцелуй в ухо совсем дружеский и простой, она сама обычно целовалась с Федором в губы.

– Ты чего? – не поняла мама Найда, удивленно оглянувшись.

– Это так просто. Мне бы пораньше выйти сегодня, хочу сходить на лодке в залив, половить рыбы. И ребят с собой возьму.

– Они вчера уже ходили с Варом, купались и рыбу ловили. Но недалеко, тут рядом с причалами, у Глиняного хребта.

– Я хочу заплыть чуть дальше, за хребет, к заливу.

– Там опасно. Сейчас прилив, ты же знаешь.

– Но и рыба хорошая туда сейчас заходит. Так что буди их, пусть встают.

Он взглянул на маму Найду немного грустно, и Таис хорошо уловила эту грустинку. Села на матрасе и толкнула в бок спящего Федора.

– Подъем. Надо вставать, слышишь?

Завтракали на веранде. Опять было солнечно и тепло, и в соседнем доме у перил стояла улыбающаяся Молли. А хозяйка дома то и дело выходила на веранду и гладила Молли по длинным волосам. Таис подумала, что, судя по всему, девочку-робота любят не меньше, чем Вара, и вздохнула. Все правильно, взрослым надо кого-то любить, хотя бы роботов.

Взрослые и дети нужны друг другу. Как бы ни приходилось тяжело и сложно вместе, но друг без друга еще хуже. Поэтому Таис уже твердо решила, что своих детей, если будут, она роботам ни за что не доверит.

Наконец Григорий велел собираться. Он старался вести себя просто и тихо, словно в его голове все еще работал чип, но временами Таис ловила его внимательный, пронзительный взгляд, обращенный на них с Федором, как будто он все еще не доверял им или пытался понять, что собой представляют эти «дети».

А мама Найда суетилась как обычно. Собирала им поесть, укладывала в глиняный горшочек рыбные котлеты, поджаристые круглые лепешки и вареный картофель.

– Вас теперь много, к обеду наверняка проголодаетесь. Так что кому-то придется тащить на себе всю эту еду. Это придется взять тебе, Георг, потому что детям нехорошо носить тяжести. И смотри, Георг, не забудь покормить детей в обед. И далеко не заплывайте, это опасно. Пусть дети обязательно наденут жилеты. Вар, ты должен за этим проследить, иначе Георг обязательно забудет. Ты понял меня, Вар?

– Конечно, мама Найда. Будь спокойна, со мной они не пропадут, – весело улыбался в ответ робот-мальчик.

Наконец выбрались из дома. Федор натянул те же широкие штаны со множеством карманов и ту же куртку, что и вчера. Таис тоже была в коричневых штанах, в своих кроссовках со станции и широкой синей курточке с капюшоном, которая раньше принадлежала маме Найде. В ней было тепло и удобно, а кармашки очень хорошо подходили для небольшого острого ножичка, который дал Вар.

Как только вышли из огромных валунов и оказались на побережье, Григорий расслабился, оглянулся и приветливо улыбнулся. Все утро он старательно изображал управляемого и лишь сейчас позволил себе стать самим собой. Улыбка вышла невеселой, с привкусом морской соли и плачем чаек, возмущенно кричавших над головой.