Увы! По пятам за счастьем последовало недоразумение, разорвавшее нежную связь, которая возникла в первую неделю нашей растущей близости, угрожавшее оставить невосполнимую прореху в самой ткани моего брака.

Мы отправились в Ирландию.

Наше пребывание в Уэльсе было лишь закуской перед основным блюдом — целью свадебного путешествия. Артур мечтал отвезти меня в родную страну, показать свои любимые места и дом, где был воспитан, познакомить с семьей. Однако до сих пор он очень мало говорил о них. Когда я вновь спросила его о семье и ее местожительстве, он лишь пожал плечами, отвел глаза и тихо ответил:

— Они простые сельские ирландцы, доброжелательные, со щедрым сердцем. Тетя Белл и мои незамужние кузины по-прежнему живут в том же доме, в котором я вырос. Я нежно люблю их, но тебе лучше сначала познакомиться с ними и судить самой.

В тот миг я решила, что, каким бы бедным ни оказался быт его родственников — или какими грубыми характеры, — ради мужая стану восхищаться ими и симпатизировать им.

Четвертого июля во вторник мы на поезде проехали по Энглси до Холихеда, где (слава богу) погода оказалась мягкой, а переправа спокойной. Тем не менее я никогда не обладала крепким желудком. В начале пути Артур пытался отвлечь меня долгой прогулкой по палубе. Мы вдыхали бодрящий морской воздух и шепотом обменивались наблюдениями за другими пассажирами.

— Они выглядят очень счастливыми, — заметила я о юноше и девушке, которые шли рука об руку и тихо беседовали.

— Возможно, они тоже новобрачные, — предположил Артур, беря меня за руку.

— Кто этот джентльмен? — кивнула я на толстого мужчину, который сидел на складном табурете, укрывшись от ветра.

— Несомненно, барристер. Для его же блага надеюсь, табурет сколочен на совесть.

Мы тихо рассмеялись. Я увидела, что навстречу нам движутся еще двое: бородатый джентльмен слегка за сорок, превосходно пошитый сюртук и шляпа которого свидетельствовали о богатстве и высоком положении, и хорошенькая девушка с печальными глазами, в два раза его младше (вероятно, дочь), одетая в бархатную мантилью поверх изысканного розового шелкового платья. Она несла зонтик от солнца в тон, а на голове у нее красовалась поистине фантастическая шляпка, из-под которой ниспадал каскад светло-каштановых кудрей.

— Если не считать элегантного наряда, разве она не похожа — лицом и фигурой — на мою сестру Анну? — спросила я.

— Да, немного.

Девушка поймала мой взгляд, слегка улыбнулась и отвела глаза.

— Интересно, почему она кажется такой грустной? — пробормотала я.

Прежде чем муж успел что-то сказать, ударили в колокол на ланч. Я знала, что Артур наверняка проголодался и не страдал, подобно мне, от морской болезни.

— Артур, у меня совсем нет аппетита. Может, сходишь без меня?

— Ты уверена? Мне не хочется бросать тебя одну. Что ты будешь делать?

— Совершу еще круг по палубе. Если станет совсем нехорошо, спущусь в каюту и лягу. Если нет, ты найдешь меня у перил на этом же месте.

— Что ж, если ты уверена…

Убедившись, что я как следует укутана и не рискую подхватить простуду, Артур отправился за хлебом насущным.

Оставшись в одиночестве, я продолжила мерить шагами палубу, как и обещала. В конце концов я вернулась к выбранному месту у перил и стала ждать Артура. Несколько минут я стояла спокойно, радуясь прикосновениям холодного морского бриза к щекам и упиваясь видом сверкающих темно-синих волн с морскими птицами на гребнях и светлого, затянутого облаками неба над головой. Когда я взглянула на горизонт, мне показалось, что сквозь плотную белую дымку начинает проступать далекий берег.

— Это Ирландия? — раздался женский голос за спиной.

Моя мечтательная задумчивость была нарушена. К перилам приблизилась богато одетая девушка в розовом шелке, которую я заприметила ранее. Я улыбнулась ее вопросу: учитывая курс судна, какая другая земля могла лежать перед нами?

— Да, Ирландия. Вы тоже впервые пересекаете пролив?

Она кивнула.

— Было бы неплохо, если бы судно развернулось и я могла отправиться обратно домой!

Ее хорошенькое личико омрачила такая глубокая печаль, что мое сердце немедленно исполнилось сочувствия.

— Зачем вы едете в Ирландию?

— Навестить семью, которую никогда не видела. О! Мое сердце разрывается от горя! — В ее глазах сверкнули слезы. — Дело в том, что я влюблена. Мой возлюбленный — старший сын баронета и очень богат, но недостаточно богат для моего отца. Папа считает, что я должна выйти замуж за графа или герцога, никак не меньше, и, чтобы разлучить нас, везет меня на шесть месяцев в Ирландию. Он надеется, что за это время я «приду в чувство». Шесть месяцев! Это же полгода! Не представляю, с чего папа взял, что разлука притупит мою любовь к Эдварду!

— Возможно, все закончится хорошо, если вы запасетесь терпением.

— Что толку с терпения? Я умру, если не выйду за Эдварда, а папа запретил мне впредь встречаться с ним.

— Если ваши чувства окажутся такими же пылкими и через шесть месяцев, а ваш возлюбленный найдет способ доказать свою полезность, возможно, ваш отец передумает.

— Он никогда не передумает.

— Откуда вам знать? У меня есть некоторый опыт. Однажды я была в схожем положении.

— Неужели?

— Да. Отец категорически не одобрил моего поклонника и больше года запрещал нам общаться. Со временем, однако, он понял, как ошибался, и теперь мы женаты.

— Правда? — Юная леди промокнула глаза носовым платком. — Высокий джентльмен, который был рядом с вами, — ваш муж?

— Да.

— Он кажется весьма приятным.

— Так и есть.

— Полагаю, вы женаты уже много лет?

— Вообще-то меньше недели. Это наше свадебное путешествие.

— Ваше свадебное путешествие? Что? В вашем возрасте? Вот это да! Наверное, вы страстно, безумно влюблены?

Вопрос застал меня врасплох, и я покраснела. С какой стати она поднимает такие личные темы? И в то же время я невольно задумалась: что же я чувствую к своему супругу? Мысленно я перечислила: безмерную нежность, восхищение и благодарность, которые расцвели с нашей новообретенной близостью и развивались с каждым днем в нечто чудесное и сокровенное. Любовь ли это? О! С внезапным приливом радости я поняла: да, да, она самая! Это трепетное чувство намного более прочное, искреннее и подлинное, чем всепожирающая, неугомонная страсть, которую я когда-то испытывала. Несомненно, это любовь! Я люблю своего мужа! Люблю его!

Прежде чем я успела ответить, девушка промолвила:

— Вы так долго молчите. Я не хотела вас расстраивать. Ваш муж… судя по одежде, он приходской священник?