«Сингулярность… Кто мне говорил про сингулярность?»

«Чуу» прыгнул.

Неожиданно она вспомнила, как пришла знакомиться с Максом. Господи, столько лет прошло, столько всего случилось, и он к ней приходил – и не раз! – и она к нему. Казалось бы, что теперь вспоминать про ту, первую, их встречу? Того грузного старика, доживавшего свою долгую красивую жизнь, больше нет, как нет и той непутевой женщины, которая пришла наниматься к нему в «служанки». А надо же, вспомнилось.

«И с чего бы это?»

– Какие-нибудь распоряжения, мадам? – Чуть склонив голову в вежливом поклоне, перед Ликой застыл светловолосый стюард из тех гегх, служивших еще в королевском дворце на Ойг, кто ушел в изгнание вместе с ней.

«Славный мальчик… Жаль».

– Спасибо, Миен, – улыбнулась она. – Сварите мне, пожалуйста, кофе по-турецки, большую чашку, и принесите, будьте любезны, что-нибудь сладкое. На свое усмотрение.

– Будет исполнено, мадам. – Стюард поклонился и бесшумно исчез. Теперь, когда он не закрывал ей обзор, Лика снова посмотрела на расчерченную векторами движения и расписанную последними по времени расчетными данными главную проекцию.

«Да, славный выдался денек, удачный».

Она мысленно усмехнулась, отметив, что дважды за одну минуту использовала слово «славный».

«Но смыслы-то разные!»

Да, в виду она имела две совершенно разные коннотации одного и того же слова, а так, что ж, мальчик-то, действительно, славный – «Прости меня, Миен!» – и день выдался как на заказ. Как говорится, поменьше бы нам таких дней.

Она налила себе виски в крошечную чашечку из чеканного серебра и сделала маленький – первый – глоток. Вкус виски оказался необычным, в нем явно ощущалась неизвестно откуда взявшаяся фруктовая линия.

«Забавно».

К сожалению, на ее запрос вычислитель ответил стандартным «солодовый виски, Шотландия, двадцать пять лет выдержки», но никаких подробностей о происхождении и особенностях напитка его блок-накопитель не содержал. Названия там не оказалось тоже.

«Почему?»

А потому что сюрприз. «Презент от жемчужного господина первого Ё ее величеству королеве Нор» гласило примечание.

«Спасибо, Макс! Ты чудо!»

Лика медленно, смакуя сложный и необычный вкус, допила виски и наполнила чашечку снова.

«Твое здоровье, Макс!»

В правом поле зрения возникла вспомогательная проекция, выведенная тактическим центром, но Лика даже головы не повернула. Ничего нового или неожиданного она увидеть там не предполагала. А если так, к чему суетиться? Абсолютно не к чему. Лика закурила пахитосу и снова отпила из чашечки, но совсем чуть-чуть, только чтобы «губы смочить». Ошибки быть не могло, фруктовый привкус никуда не делся.

«Где же ты, Макс, нашел такое чудо?»

Жаль, вопрос останется без ответа.

«Вопрос без ответа, ты без меня, а я… Я просто исчезну».

Ничего не останется – ни следа, ни памяти, ни могильного камня.

«Глупости!» – махнула она мысленно рукой.

Пока жив Макс, он не забудет. И Виктор не забудет, и Вика, и Ё-джанайя – их синеглазая Ё…

«Ведь ты тоже меня не забудешь? Я права?»

Она представила их всех такими, какими увидела на последнем – Витином – пикнике: Макс, Ё-синеглазая и Ци Ё, Виктор, Йфф…

«Прости меня, Макс, простите, родные!»

– Меш! – позвала Лика, активировав свой личный канал. – Вы где, Меш?

– В твоем салоне, королева, – сразу же откликнулся Меш, голос которого звучал совершенно так же, как всегда, ровно и значительно. – Пьем твое вино. Присоединяйся!

– Спасибо, – улыбнулась Лика. – С удовольствием. Господа, – сказала она, обращаясь к пилотам. – Я вас покину на некоторое время… Удачи нам всем!

С этими словами она встала и, так и не взглянув на тактическую проекцию, вышла из рубки. В зале Центрального поста уже не было пусто. Лика улыбнулась людям из второй и третьей вахт, расположившимся здесь и повернувшим головы на звук открывающегося люка.

– Добрый день, дамы и господа, – сказала она, проходя в центр зала. – Не могу сказать, что рада вас видеть здесь и сейчас, но вы можете быть уверены, что я вас всех люблю. Удачи нам всем!

Лика пересекла отсек и вошла в свой салон. В зеленоватом сумраке ярко светились две проекции, ситуативная и другая – с обобщенной моделью системы Той'йт. Меш и Риан сидели в креслах у низкого столика, заставленного кувшинами с вином, кружками и вазочками со сладостями и фруктами. Оба они смотрели на ситуативную проекцию, но сразу же перевели взгляды на Лику, когда распахнулся люк и она переступила через низкий комингс.

– Прости, Меш, – сказала Лика, входя в салон. – Прости если можешь.

– Ты о чем? – удивленно спросил Меш.

– Об этом, – кивнула она на проекцию.

– Ты здесь ни при чем. – Он покачал головой и встал. – Мы с Риан так и так собирались лететь.

– Так, – криво усмехнулась Лика. – Но, ты же видишь, я притягиваю неприятности.

– Не вижу, – осклабился Меш. – И раньше не замечал. А ты, милая? – повернулся он к дочери.

– Я тоже, – «улыбнулась» Риан. – Не думай об этом, киата,[134]мы тебя любим.

– Мне нельзя в плен. – Лика подошла к столику, посмотрела рассеянно, но ничего подходящего на нем не увидела. И Меш и Риан пили вино, одно лишь красное вино.

– А кто говорит о плене? – В голубых глазах Меша полыхнуло так, что можно было заметить и в царившей в салоне полумгле, и даже без Маски. Однако голос его не дрогнул. – Я, Лика, рабом больше не буду. Никогда. И она не будет. – Меш положил руку на плечо Риан и повернулся к Лике.

– Не буду, – подтвердила девочка. Она или не понимала всей сложности их положения, что казалось Лике сомнительным, или в ее жилах текла холодная оружейная сталь. Риан не была ни вторым Мешем, ни второй Сиан, она была самой собой, уже не только той'йтши, но и человеком Вселенной, однако прежде всего она была настоящей ведьмой Сой Джи. Природной ведьмой.

– Не буду, – сказала Риан, и ей следовало верить, точно так же, как и Мешу.

«Хорошо сказано».

Впрочем, на вкус Лики, сцена прощания получилась излишне патетической. Возможно, в этом была виновата она сама или сказывался тот «культурный шлейф», который тянулся за Мешем и Риан, но при всей искренности произнесенных слов было во всем этом что-то избыточно героическое. Однако от неловкости их всех спас вовремя появившийся на сцене стюард. Мелодично прокурлыкал сигнал внешнего вызова, и сразу за тем в салоне зазвучал вежливый голос Миена.