Джон Лайдон:

Панк в какой-то момент стал клише. Он стал пародией на себя. Бесчисленное количество читающих Sun и Daily Mirror дебилов подумало, что достаточно яйца в волосах, кожаного пиджака и шузов на платформе — да я сам все это носил, у меня нет с этим проблем, но это не должно быть униформой, чем-то застывшим. Я это ненавижу. Ментальность в смирительной рубашке. Для меня самым худшим, впрочем, как и для большинства людей, было бы увидеть первые тридцать рядов людей в одинаковой с тобой униформе. Даже не знаю, как Siouxie and the Banshees могли это терпеть.

Дон Леттс:

Развал Pistols пришелся на этот период. Как только это случилось, мне позвонил Джон: «Ты хочешь поехать на Ямайку?» И это говорил человек, который никогда не покидал страну! На следующий день я у Джона, а еще через день мы уже на Ямайке. Джон попросил меня поехать с ним, наверное, потому, что я был черным, и еще потому что я там никогда не был. Ближе всего к Ямайке я был, когда смотрел «Тем сильнее они становятся» в Классик Синема в Брикстоне.

Я приехал с этим ненормальным белым, а они понятия не имели, кто он и что он. Панк-рок здесь ни хрена не значил. Это было сделано, чтобы избежать внимания папарацци. Джон вместе с Ричардом Брэнсоном решили открыть собственный лейбл, Frontline, который был прямым ответом на новый интерес к регги, подогретый панк-роком. Джон там оказался в качестве советника Брэнсона, чтобы заключать контракты с регги-исполнителями.

Мы оказываемся на Ямайке и снимаем целый этаж в гостинице Шератон. Там мы живем в течение месяца. Я с Джоном и Дэннис Моррис. По округе ползут слухи, мол, какой-то белый тип ищет артистов, чтобы заключить с ними контракт. Короче, сижу я в Шератоне у бассейна и говорю: «Привет, Биг Ют! Как дела, Ю Рой! Что нового, Абиссинианс! Тапер Зуки! Глэдиэйторс! Принс Фар Ай! Как поживаете?» Все там были, кроме Боба Марли и Питера Тоша. Шесть или семь человек тусовались. Это был тот еще трип. Для нас эти ребята были легендами, и вот они сами нас пытаются охмурить, надеясь на хорошую сделку.

Мы подружились с Ю Роем. Мы пересекались и курили эти огроменные косяки. Я и Джон — ирландцы, это белые ямайцы, и мне наплевать, что там говорят другие! У Ю Роя была огромная саунд-система: она грузилась в грузовик, потом отвозилась на холмы, там ее настраивали и гоняли по полной. Однажды мы поехали с Ю Роем совершенно убитые в хлам. И вот мы на холмах, Джон и Дон и эта огромная трубка для ганжи. Мы садимся и раскуриваемся. А следующее, что я помню, это постукивание по плечу: «Просыпайся, Дон!» Они настроили саунд-систему, поиграли музыку и сломали ее — всю хрень! А мы в отрубе были.

Какому-то гению пришла в голову мысль записать регги-версии «God Save The Queen» и «Holidays In The Sun». Нужно сказать, это были приторные регги-версии, совершенно дурацкие — это было зарабатывание бабла, а не регги. Всем заплатили. Джон, я и Принс Фар Ай много тусовались вместе. Люди приходили высказать Джону свое уважение, и я снимал их, когда мы гуляли по городу.

Когда мы с Джоном были на Ямайке, Малкольм пытался сделать фильм Great Rock'n'Roll Swindle, и они снимали нас в Шератоне у бассейна из кустов, потому что Малкольму нужны были кадры с Джоном, чтобы вставить их в фильм. Я вернулся с Ямайки с Джоном, а Вивьен, покрасив фасад магазина Seditionaries флуоресцентной оранжевой краской, написала: «Джон уехал на Ямайку, чтобы стать черным». Этим она, в общем-то, опускала Джона, мол, он предатель и все такое. Я беру камеру, свою Super 8, чтобы снять все это и, возможно, использовать это как концовку для моего фильма Punk Rock Movie. Вивьен, а я люблю эту женщину, даже сейчас люблю, но она набросилась на меня на улице. Она маленькая леди, а тут представьте, белая женщина и черный парень дерутся на улице. Представляю, как это выглядело! Мне пришлось прижать ее к стене и попросить успокоиться. Она со мной с тех пор не разговаривала — да у нас и возможности такой не было. Она перестала разговаривать задолго до этого, с того самого момента, как только я стал работать с Джоном Крайвином, потому что она видела в Acme своих конкурентов. Меня запретили пускать в Sex, а люди, ходившие в Sex, должны были скрывать то, что ходили в Acme! Сейчас я вспоминаю эту драму с удовольствием.

С Малкольмом у меня сложились нормальные отношения. У этого чувака очень забавный взгляд на вещи.

Хауэрд Девото:

Следующим движением, что пришло в 1978 году, было дано название пауэр-поп.[230] Кажется, к Buzzcocks тоже прилепили этот ярлык. И к Rich Kids.

Баджи:

Я решил, что мне нужно ехать в Лондон, потому что мне позвонил Глен Мэтлок. Он писал песни для Warner Chappel в их студии. Помню, как он делал «Ghosts of Princes in Towers» со Стивом Нью. Я встретил этих ребят, когда они формировали Rich Kids. Глен приезжал в Ливерпуль потусоваться с Джейн Кейси и остальными — я тогда с ним познакомился.

Я играл на ударных для пары других вещей с Клайвом Лэнджером. Я находился в необычной позиции, будучи барабанщиком без группы.

Глен Мэтлок:

Что касается Rich Kids, то дело в том, что мне было бы легко после Pistols создать еще одну панк-группу и делать все заново, вот только мне не хотелось этого делать. После Pistols появилось много панк-групп второго эшелона. Clash, Damned, Jam — у них дела шли нормально, но после шоу Билла Гранди появилась куча других групп, а мне не хотелось быть частью этого — хотелось делать что-то другое. Я прослушал много вокалистов, но запомнил Миджа Юра.[231]

Он был достаточно успешным: у Миджа был хороший голос, и я подумал, что дам ему шанс сделать что-то крутое, но, наверное, он был не таким подходящим парнем.

С Rich Kids мы провернули колесо музыки еще один раз.

Никогда поп-культура так быстро не дискредитировалась, как это было с панк-роком. Как только панк-рок появился, его основные игроки, казалось, старались от него откреститься. Для многих исследователей движения настало время либо двигаться дальше, либо снова обратиться к той музыке, которая им нравилась раньше, до панка. Для других это был шанс на воплощение своих прог-роковых фантазий или шанс покривляться в качестве «новых романтиков» — другой день, другая мода! Для некоторых это стало возможностью создать поистине оригинальную музыку, заронив семена будущего постпанка.

Постпанк стал мощным ярлыком для направления, где царили определенные группы, вроде Gang Of Four, которым приписывают ключевые роли и чьи достоинства явно преувеличены. В 1978 году существовало множество других групп, которые меняли музыкальные формы. Новые направления создавались из осколков панка, от ранних готов до сайкобилли, от возрождения модов до новой волны британского хеви-метал.