Но пуск Р-9 в тот день оказался неудачным. Через 2,4 секунды после старта разрушилась 1 – я камера сгорания 1-й ступени, и ракета упала в 20 м от стартового стола, серьезно его повредив.

Четвертый ядерный взрыв в рамках операции «К» был проведен 28 октября 1962 г. По сценарию этот эксперимент совпадал с предыдущим, с той разницей, что Р-9 должна была стартовать с опытной наземной пусковой установки № 5. Старт Р-12 с ядерной боеголовкой произошел в 4 ч 30 мин по Гринвичу с полигона Капустин Яр. А спустя 11 минут на высоте 150 км была проведена детонация ядерного устройства. Система «А» отработала без замечаний.

А вот пуск Р-9 с полигона Тюра-Там вновь окончился аварией. Ракета оторвалась от стартового стола в 4 ч 37 мин 17 сек по Гринвичу, но успела подняться на высоту всего 20 м, когда вышла из строя 2-я камера сгорания двигательной установки 1-й ступени. Ракета осела и упала на пусковую установку, столб пламени взметнулся высоко в небо. Таким образом, всего за шесть дней серьезные повреждения получили две пусковые установки для Р-9. Больше в испытаниях их не использовали.

А теперь дадим слово техническому руководителю испытаний по средствам «А» генералу Н.К. Остапенко: «Проведение испытаний проходило в условиях жесточайшей секретности. Достаточно сказать, что сформированная мною в Москве исследовательская экспедиция из ведущего состава ИТР по всем технологическим средствам “А” из 393-х участников (только по нашей головной организации), не считая кооперации, была перепроверена КГБ с замечаниями на замену отдельных сотрудников. По каким соображениям – мне не было известно, так как все сотрудники ОКБ-30 имели “вторую” и “первую” формы допусков. Перепроверка проходила через заместителя начальника ОКБ-30 по режиму – полковника госбезопасности Петра Алексеевича Драликова.

За время проведения операции “К” выполнено пять подрывов СБЧ (ЯБЧ) различной мощности на разных высотах. Каждый эксперимент проводился в условиях старта двух баллистических ракет Р-12 с пусковых столов полигона Кап-Яр с разрывом в старте 0,15—0,3 секунды с таким условием, чтобы вторая баллистическая ракета Р-12 практически шла по той же траектории, что и первая, а ее головная часть, несущая датчики поражающего действия, регистрировала бы параметры ядерного взрыва боевого заряда первой ракеты, укомплектованной СБЧ.

Задача средств “А” состояла в том, чтобы на фоне ядерного взрыва первой ГЧ обнаружить и сопровождать вторую БР, произвести наведение и перехват ее головной части противоракетой В-1000 “А” в телеметрическом варианте. Высота подрыва СБЧ мощностью 1,2 кг в операциях “КГ и “К2” – 300 и 150 км, в операциях “КЗ”, “К4”, “К5” – 300, 150, 80 километров при значительно больших мощностях СБЧ, чем в первых двух операциях.

В операциях участвовали перевозимые радиолокационные станции различных частотных диапазонов и назначений, связная, электронная аппаратура, сосредоточенные вдоль трассы полета БР вблизи эпицентра подрыва СБЧ. В этом же районе были размещены представители живой природы. По траектории полета работали ионосферные станции, проводились пуски метеозондов, геофизических ракет.

Успешное проведение этих операций имело громадное научное и прикладное значение для широкого спектра научных направлений и техники, включая военный аспект. В момент подрыва СБЧ на всех радиотехнических и связных средствах “А” прослушивался мгновенный треск (щелчок) за счет наводок на схемную часть радиотехнических и электронных схем без фиксации разовых сбоев.

После подрыва СБЧ станция дальнего обнаружения “Дунай-2” метрового диапазона была ослеплена ионизированными образованиями на время двадцать минут (для РЛС ЦСОП – намного больше). Этот факт заставил создателей боевой ПРО перевести РЛС дальнего обнаружения в дециметровый диапазон…

После проведения первого подрыва СБЧ в операции “К1” весь людской состав, участвовавший в эксперименте, был задержан в объектовых зданиях системы на 2–4 часа без права выхода наружу. Этот подрыв произвел на всех жителей Приозерска незабываемое впечатление. Выпустили нас только к началу ночи.

У зданий КПП объекта 40 собралось более двухсот представителей промышленности и офицерского состава. Каждый смотрел на удивительную картину ночного необычно яркого звездного неба, по которому от запада, где находился эпицентр подрыва СБЧ, на восток протянулись 24 ровных, четких, напоминающих инверсионный след от высотного реактивного самолета, полосы цвета электрик. Нас окружила зловещая тишина. Вся жизнь военного городка Приозерска замерла.

С полуострова не доносился обычный лай собак. Становилось как-то жутко, будто мы попали на другую нежилую территорию…

Через одиннадцать дней был произведен второй эксперимент с подрывом СБЧ на высоте 150 километров с тем же ядерным зарядом. На последующих операциях: “К-3”, “К-4”, “К-5” – будет увеличиваться заряд ЯВ от операции к операции. После работы мы вновь вышли поздней ночью и вновь люди вели себя так же, как и в ночь первого ядерного взрыва. Небо было таким же полосатым, зловеще красивым, необыкновенным»[157].

Американские генералы и адмиралы быстро сообразили, что тяжелые ядерные бомбы, сбрасываемые с больших высот с «летающих крепостей» хороши лишь для уничтожения больших площадных целей, но недостаточно эффективны для поражения точечных целей как на суше, так и на море. Для этого потребовался новый тип оружия – тактическое ядерное.

А можно ли ядерной бомбой поразить подводную лодку? – задумались адмиралы. И вот уже в 1946 г. на атолле Бикини был произведен первый в истории человечества ядерный взрыв. В том же году штурмовик взлетел с атомной бомбой на борту с палубы американского авианосца.

В 1952 г. первым штатным авианосным самолетом – носителем ядерного оружия стал двухмоторный реактивный штурмовик А-2. А через два года на вооружение ВМФ поступил авианосный штурмовик А-4.

С 1955 г. в комплект корабельных зенитных ракет «Талос» была введена ядерная боевая часть Mk-30 мощностью от 1 до 19 кт. Почти одновременно появились атомные глубинные бомбы и мины.

Первый отечественный подводный ядерный взрыв был произведен на Новоземельском полигоне утром 21 сентября 1955 г. в губе Черная. Для проведения подводного взрыва боевая часть ядерной торпеды Т-5 мощностью 3,5 кт[158] была опущена со специально переоборудованного тральщика проекта 253-Л на глубину 12 м. Естественно, что после взрыва тральщик разнесло вдребадан.

10 октября 1957 г. на Новоземельском полигоне в Черной губе была проведена повторная стрельба торпедой Т-5 с ядерной боевой частью.