— Ты так думаешь, Сакина? Ты мне льстишь, но должна сказать, что и ты сегодня выглядишь особенно мило. — Она задумчиво разглядывала девушку. Карета катила по аллее, серые изгибали шеи и красиво выплясывали. — У тебя раскраснелись щеки и блестят глаза. Можно подумать, что ты влюблена.

Сакина посмотрела на нее так, что у Катинки закололо кожу.

— Да, я влюблена в очень особенного человека, — прошептала Сакина.

— Ах, малышка, — сказала Катинка.

Карета въехала на площадь и повернула к замку. Катинка была так занята, что некоторое время не замечала, куда они направляются. Потом по ее лицу пробежала тень раздражения, и она резко сказала:

— Аболи! Что ты делаешь, дурак? Не в замок. Мы едем к мефрау де Вул.

Аболи словно не слышал. Серые бежали прямо к воротам замка.

— Сакина, вели этому болвану повернуть.

Сакина быстро встала в раскачивающейся карете и, сев рядом с Катинкой, схватила хозяйку за руку и крепко держала.

— Что ты делаешь, дитя? Не здесь. Ты что, совсем одурела? Перед всей колонией!

Она попыталась высвободить руку, но Сакина держала ее с силой, которая поразила госпожу.

— Мы едем в замок, — негромко сказала Сакина. — И вы будете делать то, что я скажу.

— Аболи! Останови карету! — Катинка попыталась встать. Но Сакина снова усадила ее.

— Не сопротивляйтесь, — сказала она, — или я вас порежу. Сначала изрежу вам лицо, и тогда — прощай навеки, красота. А если вы и тогда не будете слушаться, разрежу ваше мерзкое злое сердце.

Катинка опустила взгляд и впервые увидела нож, который Сакина прижимала к ее боку. Это был кинжал, подарок одного из любовников Катинки, и она знала, какое острое у него лезвие. Сакина украла его из стола Катинки.

— Ты с ума сошла?

Катинка побледнела от ужаса и попробовала отодвинуться от кинжала.

— Да. Сошла с ума настолько, что убью вас и буду наслаждаться этим. — Сакина прижала кинжал к боку женщины, и та закричала. Лошади насторожили уши. — Если крикнете еще раз, я пущу вам кровь, — предупредила Сакина. — А теперь придержите язык и слушайте, что вам нужно будет сделать.

— Я отдам тебя Неторопливому Джону и буду смеяться, когда он выпустит тебе кишки, — пригрозила Катинка, но ее голос дрожал, а в глазах был ужас.

— Если не будете слушаться, вам больше никогда не смеяться. Об этом позаботится кинжал.

И Сакина снова кольнула Катинку, кольнула сильно, так, что острие пробило слои ткани и на корсете появилось пятнышко крови.

— Не нужно, — взмолилась Катинка. — Я сделаю все, что ты скажешь. Пожалуйста, больше не причиняй мне боль. Ты ведь говорила, что любишь меня.

— Я лгала! — прошипела Сакина. — Лгала ради брата. Я вас ненавижу. Вам никогда не понять силы моей ненависти. Меня тошнит от ваших прикосновений. Все гнусное, что вы заставляли меня делать, отвратительно мне. Поэтому не рассчитывайте на мою любовь. Я раздавлю вас, испытывая не больше жалости, чем давя вошь в волосах.

Катинка увидела смерть в ее взоре и испугалась так, как никогда в жизни.

— Я сделаю все, что ты скажешь, — прошептала она, и Сакина жестко и спокойно объяснила; ее тон был страшнее любого крика и ругани.

Аболи провел карету через ворота замка, и при его появлении поднялась обычная суета. Единственный часовой вытянулся и взял мушкет на изготовку. Аболи развернул упряжку и остановил ее перед входом в помещения Компании. Из арсенала бежал командир стражи, торопливо цепляя к поясу саблю. Это был молодой младший офицер, только что из Голландии, и неожиданный приезд жены губернатора захватил его врасплох.

— Дьявольские рога! — бормотал он про себя. — Почему эта сука приезжает именно сегодня, когда половина моих людей еле живы?

Он тревожно посмотрел на единственного часового у входа в помещения губернатора и увидел, что лицо у того зеленовато-бледное. И тут понял, что жена губернатора манит его со своего сиденья в карете. Он кинулся через двор, поправляя шляпу и затягивая воротничок под подбородком. Добежав до кареты, он поздоровался:

— Доброе утро, мефрау. Позвольте помочь вам выйти.

У жены губернатора было напряженное, нервное лицо, и говорила она чуть задыхаясь. Офицер мгновенно насторожился.

— Что-нибудь случилось, мефрау?

— Да, случилось! Позовите моего мужа!

— Вы зайдете в его кабинет?

— Нет. Я останусь в карете. Идите к нему и скажите, что он должен немедленно выйти ко мне. Дело большой важности. Жизнь или смерть. Торопитесь!

Офицер удивленно посмотрел на нее, быстро отсалютовал, побежал вверх, перепрыгивая через ступеньки, и исчез за двойной дверью. Пока его не было, Аболи спешился, прошел к коробу за каретой и открыл крышку. Потом осмотрел двор.

Один часовой у ворот, еще один у дверей губернатора, но, как обычно, фитили мушкетов не зажжены. У дверей арсенала часовых вообще нет, но со своего места Аболи видел троих солдат в караульном помещении. У каждого из пяти надсмотрщиков во дворе сабля и хлыст или трость. Хьюго Барнард в дальнем углу двора, и оба его пса на привязи. Он бранил обычных преступников, укладывавших плиты у основания восточной стены. Эти другие заключенные, не из экипажа «Решительного», могут представлять опасность, если тоже попытаются бежать. На постройке стен работали почти двести человек, отбросы общества. Они легко могут помешать бегству, преградив путь или даже присоединившись к морякам и осадив карету, когда поймут, что происходит.

Этим займемся, когда оно случится, мрачно подумал Аболи и все свое внимание обратил на надсмотрщиков и охранников, которые представляли главную угрозу. Вместе с Барнардом и его людьми во дворе — десять вооруженных на виду, а любой крик вызовет появление из казарм еще двух или трех десятков. И ситуация может быстро выйти из-под контроля.

Аболи взглянул наверх и увидел, что Хэл и Дэниел смотрят на него. У Хэла веревка уже в руке, конец ее обмотан вокруг пояса. Нед Тайлер и Билли Роджерс — ярусом ниже, а две птички, Финч и Спарроу, работают вместе с Альтудой во дворе. Все делают вид, что заняты работой, но незаметно поглядывают на Аболи.

Аболи порылся в коробе и развязал бечевку, которой был обвязан ковер. Развернул ковер и, не поднимая, открыл три могольских ятагана и нож, который выбрал для себя. Он знал, что со своего наблюдательного пункта Хэл и Дэниел видят содержимое короба. Аболи, неподвижный и бесстрастный, остался стоять у заднего колеса кареты.

Неожиданно из двери выбежал губернатор, без шляпы, в рубашке с короткими рукавами, и, покачиваясь, побежал по лестнице к карете.

— Что случилось, мефрау? — крикнул он с середины лестницы. — Говорят, вы послали за мной и это вопрос жизни и смерти.

— Быстрей! — крикнула Катинка отчаянно. — Я в ужасной опасности.