жить в имении, они оба единогласно отказались, потому что хотели свой, отдельный дом, где они будут хозяевами. Я не спорила, я понимала их.

— Спасибо тебе, Калерия, я рада, что ты с нами, — вечером мы сидели возле печи, пили чай, добавив в него немного вина.

— Это все слова, девочка, потому что мне не нужно твоего «спасибо», мне нужно видеть то, что я вижу сейчас — огонь в глазах людей, веру в то, что завтра все будет лучше. Ты все это им дала.

— Неужели ты не зла на то, сколько горя они все тебе принесли?

— А ты? Мы с тобой одинаково видим, только я из опыта, а ты, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Я не знаю, откуда ты столько знаешь, и по старушечьи, мудро и честно прощаешь всем. Ты что-то знаешь, и то, что ты рассказываешь, открывает новые тайны в моей старой и седой голове.

— Ты о чем?

— Не притворяйся. Ты рассказывала кто такие Ангелы, когда я спрашивала, почему ты так назвал деревню. Ты сказала, что это духи, которые охраняют каждого человека. Откуда ты знаешь о них? Я тебе сама скажу — ты видела их, и ты поверила им. Сколько людей живет в наших долинах? Ты знаешь?

— Нет, мистер Кроу должен привезти документы с данными. Зачем тебе?

— Все они — твои люди, все они сейчас работают с раннего утра до поздней ночи, чтобы не подвести тебя. Если не будет тебя, они пропадут, но ты и сама это знаешь, девочка. Поэтому, наполни свое сердце надеждой, светом и радостью. Твоему малышу сейчас это необходимо, как и всем, кто боится улыбаться и смеяться, потому что ты горюешь. Сколько людей сейчас здесь, рядом, столько сердец обливается кровью, глядя на твою улыбку. Вернее, на то, что ты считаешь улыбкой.

— Спасибо тебе, Калерия, ты похожа на мою бабушку. Хочешь, я завтра приготовлю для тебя что-нибудь, чего ты не пробовала? — она смогла донести до меня важные вещи, и я поняла, что с этого дня все изменится. Люка оставил свет в моей жизни, и сейчас, скорее всего, его душа в ожидании. Пусть он видит, что я осталась той Лорой, которую он полюбил.

— Конечно хочу, уж не думала ли ты, что я здесь за просто так? — старушка засмеялась, и я, наконец, улыбнулась искренне, «не кожей», как она это назвала.

Хорошо, что работы было очень много, и у меня не было минуты, чтобы думать, но это время начиналось ночью, как только я ложилась в кровать. Калерия это быстро поняла, и после ужина и чая, она укладывала меня в постель, гасила свечи, долго кряхтела, укладываясь в свою кровать, что стояла теперь в паре метров от моей, и начинала рассказывать истории.

Я засыпала в процессе, и я не знала, долго ли она ведет эти рассказы, или замолкает, когда понимает, что я уже сплю. Но каждый вечер она начинала новый. Так продлилось месяц, и этот месяц у меня не было шансов для того, чтобы дать волю своему горю захватить меня. Но я чувствовала, что пустота внутри остается пустотой, я чувствовала ее «края», словно внутри, в груди, был шар из льда.

Теперь я была уверена в своей беременности, и мне запретили даже подходить к лошади. Я занималась виноградом, и уже были видны чинные, ровные ряды, подвязанные, отмеченные лентами по сортам. Скоро начнется сезон. Я наблюдала как растут стены нашего замка, как разбиваются поля и сады вокруг него. Я лично контролировала строительство мараней и глубину закладки квервей — кувшинов. Всего пару раз я съездила в деревню, к своему старому дому, который я отдала нашим «Ромео и Джульетте». Коза переехала с нами. Молодежь занималась организацией садов в деревне, учили людей делать ловушки для рыбы, организовывали охоту. Старшими стали родители Шатиль. Они ответственно отнеслись к порядкам, и мне больше не стоило переживать за тех, кто остался там.

— Лора, как же давно я тебя не видела, — я делала список работ на завтра, и не слышала, как в шатер вошли, но этот голос я узнала бы из тысячи.

— Рита, Рита, как же я рада, что ты здесь, но как ты приехала, с кем? — мы бросились в объятия друг к другу.

— Наверно, ты очень будешь рада, когда узнаешь, что я приехала с твоим отцом, но я приехала не только с ним, Лора, — она теребила платок, и, все время оглядывалась на вход.

— Что такое, скажи же, дорогая, мне нельзя сейчас нервничать, — я увидела, как напряглась Калерия, встала от печи, и направилась к Рите, оберегая меня.

— С нами приехали члены комиссии из Валенторна… — она часто задышала, и мне становилось все неспокойнее, и тут Калерия встала между нами.

— Девушка, возьми себя в руки, и говори, зная только одно — все проблемы, кроме смерти, можно решить. Мы справимся с любой задачей, если она еще жива, и не тяните нам жилы, иначе я выкину вас отсюда, и не посмотрю, что Герцогиня была рада вашей встрече! — моя заступница даже о своей клюке забыла, и сейчас стояла так уверенно, что мне начало казаться, что раньше она притворялась.

— В комиссии есть человек — он старший из Детей Гасиро, и его приезд законен, потому что это касается Валенторна, — Рита опустила глаза.

— Зачем они приехали, Рита?

— Герцог Дюбар вступил в права, и он должен был занять место вашего отца, когда тот захочет уйти на покой, а сейчас, раз он умер, ситуация вышла из-под контроля, и они привезли вашего отца. Отец попросил меня, еще в дороге, сразу найти вас, пока он задержит людей, чтобы я рассказала все, — она снова опустила голову.

— Рита, мы с мистером Кроу, нашим законником, и ныне управляющим Долиной, уже разобрались в данном вопросе. Пока мы не можем всего рассказать, но решение есть.

— Вы ждете ребенка?

— Да, только ты откуда знаешь?

— Но вы сказали, что «в положении нельзя нервничать».

— А ранее никто из вас не знал?

— Нет.

— И сейчас не должны узнать. Ни в коем случае. Нужно немного потянуть время. Вам сказали уже, что я здесь?

— Да, на въезде в долину.

— Жаль, значит, придется тянуть время до приезда Герцога Анри Люталя. Он брат моего покойного мужа, и брат короля Альдербана. Я не буду говорить с ними без него, — это был выход, потому что наш план с мистером Кроу работал только при таком важном свидетеле, как Герцог.

— Я приглашу вашего