но в куда менее жестком режиме, включил вентиляцию, поймал мой взгляд и мягко попросил подождать еще минут восемь-десять.

— Все, что можно было найти, мы уже нашли… — сняв защитный шлем, угрюмо сообщила Бестия и аккуратно положила на стол деда оба артефакта, переживших и взрыв обелисков, и воздействие сверхвысоких температур — кольцо с пространственным карманом и небольшой диск-стерилизатор с приметной царапиной, еще недавно крепившийся к рабочему комбезу Софьи Степановны.

Я качнулся, было, к столу, но батюшка оказался быстрее — вцепился в кольцо, сжал его в кулаке так, что побелели пальцы, затем взял диск, заявил, что отдаст их деду сам, и вышел в общий коридор. Как и следовало ожидать, матушка рванула следом, а я, поиграв желваками, придумал себе новое дело:

— Генрих Оттович, предлагаю собрать Совет общины и переговорить — мы вернулись из-за Стены отнюдь не с пустыми руками.

Председатель, пребывавший не в лучшем настроении, пообещал, что максимум через полчаса Совет будет собран, и припахал собравшуюся толпу. Нас, естественно, ни за кем не посылал, поэтому я подождал, пока Язва с Бестией снимут КВМЗ-шки, поблагодарил за помощь, подхватил под локотки и вывел в коридор. А через несколько минут, первым вломившись в зал Совета, помог опуститься в «наши» кресла, рухнул сам, закрыл глаза и «ушел в себя». В смысле, активировал два щупа и потерялся в эмоциях любимых женщин.

«Страшно переживал» до тех пор, пока не почувствовал в их эмоциях нетерпение. Потом открыл глаза, оглядел лица особо уважаемых засечников, обнаружил в двух взглядах не сочувствие, а злорадство, мысленно пообещал себе воздать сторицей и «заставил себя» поздороваться:

— Приветствую всех, кого не видел. Прошу прощения за то, что поднял в такую рань, но дело, из-за которого вас собрали, не терпит отлагательств. Итак, план, предложенный общиной Владиславу Долгорукому и Лю Фаню, сработал: вооруженные силы двух империй уничтожили обелиски корхов, захватили старую Стену и в данный момент ведут планомерную зачистку освобожденной территории. Вдаваться в подробности нет настроения. Скажу лишь, что государь крайне высоко оценил наш вклад в дело предотвращения полноценного Вторжения и принял наши проблемы близко к сердцу.

— И какие же проблемы его обеспокоили? — желчно поинтересовалась Грымза.

— Варвара Савельевна, если вы соскучились по зуботычинам матушки, то скажите прямо, и я попрошу своих напарниц доставить вам вожделенное удовольствие… — холодно процедил я, подождал, пока эту стерву заткнут, и продолжил говорить: — Самодержец описал кое-какие нюансы вооруженного нейтралитета между Российской Империей и Поднебесной, дал понять, что теперь, когда мы показали часть своих наработок в деле, Блистательный, вне всякого сомнения, попробует наложить руку на все остальные. Само собой, втихаря и свалив вину за захват Базы на корхов. При этом играл в открытую — подтвердил свои выкладки клятвой Силой, а потом предложил неплохой выход — открытую эвакуацию той части персонала, отсутствие которой не скажется на эффективности действия боевого крыла, в комплекте со сливом правильной информации китайской разведке.

— Со сливом все понятно — они узнают, что мы вывезли с Базы все наработки, а значит, штурма не будет… — буркнул председатель. — А что он имел в виду под словосочетанием «открытая эвакуация»?

— На самом деле эту идею придумал Баламут… — заявила Долгорукая, проигнорировала мой недовольный взгляд и добавила: — …а государь счел ее вполне реальной и помог с реализацией.

— По его приказу было закуплено восемь свободноплавающих тепловых аэростатов грузоподъемностью в четыреста килограммов. Для их наполнения в точке старта понадобится средний воздушник, с набором и удержанием высоты справится любой огневик. Согласно прогнозу погоды, в ближайшие двое суток будет дуть восточный ветер, так что пассажиры гарантированно попадут на нашу территорию. С первой и до последней минуты полета за аэростатами будут наблюдать со спутников, у Стены их встретят вертушки и все такое.

— А что с гарантиями безопасности и условиями сотрудничества?

Я встал, подошел к столу, достал из перстня пачку стандартных листов и положил их перед Генрихом Оттовичем:

— Это предложения Императора. На мой взгляд, более чем достойные. Но прежде, чем вы начнете с ними знакомиться, хочу кое-что уточнить. Для начала сообщу, что торговли НЕ БУДЕТ — Дарья Ростиславовна и так выбила из сына максимум возможного. Далее, каждый член общины, покидающий базу, должен будет дать клятву Силой о нераспространении информации о новой внешности, фамилии, имени и отчестве Императрицы. Текст клятвы — на первом листе. Принимать ее буду я. Под заклинанием школы Разума, позволяющим оценивать чистоту намерений клянущегося.

— Что за бред?! — возмущенно воскликнула Грымза и смертельно побледнела, почувствовав, как на шее затягивается воздушная удавка.

— Этот бред называется предусмотрительностью… — заставив ее встать на цыпочки, холодно сообщил я. — Я не позволю вам торговать чужими тайнами, поэтому даю слово, что вызову на поединок и убью любого, кто откажется от этой клятвы или попробует изменить ее формулировку!

Пока члены Совета думали, как отреагировать на этот ультиматум, и косили глазом на моих женщин, приготовившихся к бою, я посмотрел на часы и загнал фантазию особо хитрожопых функционеров в нужную колею:

— Кстати, все четыре входа на Базу уже заблокированы артефактами, вскрыть которые не сможет даже мой дед.

— Баламут, скажи, зачем ты противопоставляешь себя всей общине?! — «грустно» спросил председатель и заставил меня изумленно выгнуть бровь:

— Противопоставляю?! Пытаясь защитить от предательства женщину, которая только из уважения ко мне продавила всей общине фантастическое будущее?! Вы серьезно?!

В этот момент заговорил Алмаз:

— Генрих, ты не можешь этого не понимать, что и Император, и Баламут в своем праве. Поэтому перестань сотрясать воздух впустую и начни уже зачитывать ИХ предложения…

…Предложения государя впечатлили даже Грымзу. Но она все равно попробовала «закрыться» от части клятвы, была вызвана на поединок Язвой и сдохла под удушением. С остальными членами Совета проблем не возникло — убедившись, что Бестия действительно продавила максимум возможного, и оценив нашу решимость идти до последнего, они не только принесли клятву сами, но и прогнали через нее всю общину. Правда, сначала основательно погрызлись, составляя список счастливчиков, зато потом как-то уж очень быстро определились с принципом уведомления народа о начале эвакуации, условиях жизни в Большом Мире и необходимости сохранения тайны новой личности Императрицы. Да, для того, чтобы не вызвать лишнего напряжения — которое я мысленно называл завистью — им пришлось разделить персонал на отдельные категории, вызывать их к себе по очереди и брать «лишнюю» клятву о нераспространении информации. Зато уже в двадцать два десять я принял самую последнюю, а в три сорок утра в сопровождении родителей и Язвы с Дашей поднялся в