— Неплохо, — заметила она, когда Скрипач закончил рассказ. — Может быть, они не так уж и неправы? Да, они отказались от каких-то великих целей, и сосредоточились на малом, но ведь они приносят в результате пользу, верно?

— Ещё как верно, — подтвердил Скрипач. — Они сейчас, по сути, кормят миллионы людей. И не людей тоже. Мы во время забросов, в госпиталях, ели рационы, которые они производят, и, сказать по секрету, это не просто полезно и хорошо, это ещё и чертовски вкусно. Помогать кому-то, и делать добро можно по-разному, а из того, что кажется незначительным, можно сделать что-то очень большое и нужное. У них получилось. Мы не очень часто видимся, но, насколько нам известно, планы у них грандиозные. Да еще и Королева поддержала, они вроде бы для строительства производств получили какие-то гранты… Ит, не помнишь, что Тим рассказывал?

— Да что-то такое и рассказывал, — кивнул Ит, который в этот момент вел кипу в обход очередного гравитационного пятна. — Так что твоя идея всех накормить, Лийга, достойна всяческих похвал. А что там происходит, в Анкуне… пусть остается в Анкуне. Ну, переедают, и на здоровье, они же на отдыхе. Нам-то что?

— Ладно, уговорили, пойду готовить, — ответила Лийга. — Надо ведь как-то жить, правда? Это жизнь. Её часть, если точно. И не самая плохая. А у нас в крионике еще овощи остались, так что мне будет, чем себя занять.

* * *

— Ит, что-то ещё вспомнить удалось?

— А? Нет, Рифат, — Ит покачал головой. — Почти ничего, кроме того, что вспомнилось в первый день. Эта кодировка открыла несколько не самых приятных эпизодов, и отключилась. Сейчас уже понятно, что кодировкой являлась не только фраза, конечно…

— Не только? — удивленно поднял брови Рифат. — А что ещё?

— Да что угодно. Частота, ритм произнесения слов, тональность, может быть, существовал ещё один сигнал, — стал перечислять Ит. — Слишком уж избирательно она сработала. И… у нас есть версия, что это не воспоминания вовсе.

— Внушение? — нахмурился Рифат.

— Возможно, — подтвердил Ит. — Не факт, но исключить полностью эту версию нельзя.

Они сидели сейчас в каюте Рифата — тот позвал Ита, чтобы перебинтовать ногу, усилившийся отек ему категорически не нравился. Когда с ногой закончили, Рифат велел Иту лечь, и хотя бы час пролежать спокойно. Тебе нельзя столько двигаться, говорил он, нужно разгружать ноги, нужно нормально отдыхать. Ит от этих речей отмахивался. Некогда. Чем бы это всё ни кончилось, оно в ближайшие дни, так или иначе, кончится. А там уже будет всё равно, ноги или не ноги.

— Но почему вы решили, что это может быть внушение? — спросил Рифат.

— Хотя бы потому что первое воспоминание, о побоях, было практически полностью идентичным, — ответил Ит. — Один и тот же человек, один и тот же вопрос. Это можно было бы проверить, если сопоставить посекундно оба эпизода, но заниматься этим сейчас некогда, как ты понимаешь. Так что обе версии пока под вопросом.

— Ит, а если это повторится снова? — с тревогой спросил Рифат.

— Не думаю, — покачал головой Ит. — Знаешь, у меня ощущение, что мы сейчас соревнуемся. С кем-то. Непонятно зачем.

— Со Стрелком? — уточнил Рифат.

— Не знаю, — покачал головой Ит. — В том корабле находился вовсе не Стрелок, как ты понимаешь. В нём были люди. Не рауф, не кто-то другой, нет. Именно люди.

— Латынь, тот язык, — кивнул Рифат. — Да, видимо, ты прав. Ладно, отдыхай, пока есть время. И постарайся всё-таки беречь ноги.

— Зачем? — усмехнулся Ит.

— Ну, мало ли. Вдруг они тебе ещё пригодятся.

Глава 25

Черный залив

25

Черный залив

Накопившаяся за время пути усталость давала о себе знать, поэтому они толком не заметили, когда пустыню сменили скалы, а за скалами появился лес, низкий, северный, истрепанный ветрами и снегом. Нетикама-кипу двигался теперь ещё медленнее, потому что местность изменилась, и Рифат сказал, что надо бы поберечь машину — впрочем, машину и так берегли, но это не особенно помогало. Скрипач, утром и вечером осматривавший Люсю, давно уже сказал, что кипу в имеющихся обстоятельствах отремонтировать не получится, попросту нечем, да и негде. Помните, там, в той скальной группе, где нас разбирать хотели, стояли стенды для ремонта? Вот они бы хорошо подошли, а так… Возражать никто не стал, опытный Скрипач был абсолютно прав.

— Сегодня вечером выйдем на берег, — сообщил Рифат утром третьего дня пути. — Чувствуете, как воздух изменился?

— Чувствуем, — кивнул Ит. — Солью пахнет.

— Вот, верно, — Рифат улыбнулся. — Я всегда любил запах моря. И вообще море. Любое. Зимнее, летнее, волнующееся, спокойное…

— Тот акинаата-кипу, который мы видели, это же был твой? — спросил Скрипач.

— Который лежит под водой? Да, он принадлежал нашим семьям. Не одной семье, нет, иметь такую машину на одну семью — это слишком расточительно, — ответил Рифат со вздохом. — Но тогда, в то время… он работал на меня. Он, и пилот. Только не надо спрашивать, что стало с пилотом.

— Мы не будем, — кивнул Скрипач. — Рифат, пойдем вниз. Холодно. Простудимся.

— Пойдемте.

В эти дни они поднимались на крышу кипу чаще, зараженная зона кончилась, зато началась зона разрушений, в которой тоже следовало проявлять изрядную долю осторожности. Но хотя бы не нужно было сидеть в машине, не выходя наружу. И они стали выходить, потому что находиться в кипу постоянно было, конечно, тяжело. Хотелось подышать свежим воздухом, побыть на свободе.

* * *

— Слушай, мне не дает покоя этот разговор, про Зеркала. Ну, про Сонм, как вы его назвали, — сказала Лийга, когда она и Ит поднялись вечером на крышу. Кипу сейчас двигался совсем медленно, обходя очередную расщелину в земле, расщелин таких тут оказалось великое множество. — Они все были первичными, верно? Ну, те, что вы находили. А дальше?

— В смысле — дальше? — не понял Ит. Он сейчас всматривался в подступающий сумрак, силясь разглядеть, не появилось ли в пределах видимости море. — О чём ты?

— Что дальше происходило с этими мирами? Понимаешь, о Зеркалах, то есть о дублировании некоей модели, нам известно, это явление встречается не слишком часто, и считается в большей степени казусом, но… что-то тут не то, — Лийга задумалась. — Я пыталась вспомнить хотя бы один подобный мир, находящийся в высокой градации, но не вспомнила ни одного. Зеркала в высокие градации, от четвертой, выходят, их немало, но там какая-то иная маркировка должна получаться, как мне кажется.

— Верно, — кивнул Ит. — У нас возникла теория, согласно которой миры, ставшие мишенями Слепого стрелка, то есть попавшие в сигнатуру, как элементы… словом, эти цивилизации уничтожают сами себя после отработки программы. Идут в разнос, и каким-то образом завершают свой цикл