танцевал ни на школьных вечеринках, ни в танцевальной школе. До Нисы… Благодаря ей я многое пережил впервые в жизни. Я никогда не интересовался автогонками и даже не смотрел фильмы об этом, но благодаря ей поучаствовал в них. Я впервые извинился перед девушкой. Перед ней. Если раньше не нуждался в партнере для танцев, то теперь умирал от желания танцевать с ней. И впервые… Может быть, это звучит не очень убедительно, но впервые сходил с ума от желания поцеловать девушку.

До этого момента я никогда не интересовался девушками, хотя мне уже исполнилось восемнадцать. Даже с моими бывшими подружками, даже с Айбюке, мы никогда не целовались, несмотря на все наши тусовки. Но это не значит, что они не хотели этого. Я не хотел. Как можно не целовать того, с кем встречался или даже занимался любовью, верно? Я придерживался жесткого ограничения в этом. Мне не нравилось и не хотелось целоваться, достаточно было того, что наши тела соприкасались друг с другом. Поцелуй означал обязательство. Я не хотел этого с тем, кто для меня ничего не значил. Я дважды мог поцеловать Нису, но, как дурак, упустил возможность.

Хотя я переспал с Айбюке, я никогда не видел в ней того, что могло бы заинтересовать меня. Единственное, что объединяло нас – это физическое влечение. Но, когда появилась Ниса, все изменилось. Ее не интересовали ни мое тело, ни мой характер. Она заняла все мое сердце. Ниса заставила меня гореть изнутри.

После нашего последнего разговора я взвесил каждое ее слово, все обдумал, но не увидел никакой проблемы, кроме Сенем. Да, Сенем. Эта блондинка, о которой я никогда не думал как о потенциальной девушке, оказалось, влюбилась в меня. То, что я узнал об этом, ничего не меняло, она не имела для меня значения. Сенем была обычной девчонкой, с которой мы учились в одном классе и жили в одном районе, которая была сестрой Нисы.

Только я собрался лечь на кровать, сняв майку после бега, как мама тут же отругала меня и заставила пойти в душ. Эта дотошная женщина чувствовала запах пота за сто метров. Хороший душ мог оказаться полезным, помочь избавиться от мрачного и грязного состояния, но до этого мне нужно было кое-что сделать. Например, разобрать сумку и собрать грязные вещи в стирку.

В последнее время я постоянно оставался дома, чтобы увидеть ее, но теперь мне требовалось вернуться домой и позаботиться о своих нуждах. Квартира, которую родители подарили мне, когда мне исполнилось пятнадцать, находилась в центре города. Мне нравилось жить одному, потому что в родительском доме все было сложно. Я либо ругался с отцом, либо делал что-то такое, что заставляло маму нервничать. Несмотря на то что мама радовалась, когда я оставался дома, мне следовало собраться с мыслями и уехать отсюда. Может быть, стоило сделать перерыв и не посещать школу несколько дней. Я не мог выносить, когда Ниса находилась рядом с Огузом. Может быть, следовало взять больничный на некоторое время. Моя мать, вероятно, рассердилась бы из-за того, что мне пришлось бы использовать ее для этого, но помогла бы сыну.

Быстро встав с кровати, я снял грязную одежду и бросил ее в пустую корзину. Открыв шкаф, чтобы выбрать вещи с собой, я подумал, что давно не проводил время в этой комнате. Я любил свою комнату в этом большом доме. Мама переделала все к моему шестнадцатилетию. Зная о моей любви к «Битлз», она разместила на одной из стен большой плакат с их изображением. Маленькая надувная кровать, мягкий диван рядом с ней, на котором я проводил больше времени, чем на кровати, и Playstation, в который я не уставал играть… Моя мама действительно потратила много денег на эту комнату. Она разбиралась в дизайне. На самом деле я любил все, к чему прикасалась рука матери. Она всегда была женщиной, полной любви, той, кто все вокруг себя делала лучше. Она никогда не относилась ко мне предвзято или холодно. Возможно, она не носила меня в своем чреве девять месяцев, но она дала мне жизнь и взяла на себя ответственность за меня. Это делало ее особенной.

Хотя мы с отцом в большинстве случаев не понимали друг друга, я знал, что у нас много общего. Я жил с ним под одной крышей и рос как его сын. Мы оба часто не могли держать себя в руках. Моя мать всегда вставала между нами, но ей было трудно сделать выбор. С одной стороны оказывался ее сын, приемный, но горячо любимый, а с другой – ее муж. Иногда я злился на себя за то, что заставляю ее проходить через это, но ничего не мог с собой поделать.

Пока я разглядывал рисунок на стене, внимание привлек шум на улице. Я снова надел спортивную майку и подошел к окну. Слегка приоткрыв занавеску, я увидел, как она и еще несколько человек выходят из сада. Когда я заметил старшего брата Гекче Гехана, то понял, почему он здесь. Они собрались на день рождения, на который пригласили всех, включая моих близких друзей, но не меня. Я знал Гехана по спортивному клубу, в который ходил в прошлом году, и даже иногда проводил с ним время и хорошо ладил, в отличие от его сестры.

Сенем что-то сказала Нисе и села в машину Гехана, а Ниса сначала окинула взглядом улицу, а потом посмотрела в сторону нашего дома. Когда она вдруг подняла голову, я не знал, что делать, но не смог закрыть занавески. Мы просто продолжали смотреть друг на друга. Я понятия не имею, как долго это длилось, но в какой-то момент она все-таки села в машину.

– На кого из них ты смотришь?

Я не заметил, когда рядом со мной появилась мама. Я быстро закрыл тюлевую занавеску, но то, что она спросила, на кого я смотрю, значило, что она здесь давно.

– Как ты думаешь, на кого?

Она сидела на краю моей кровати, делая вид, что задумалась.

– Я бы предпочла брюнетку.

Положив одну руку на подбородок, мать посмотрела на меня тем самым взглядом доктора-всезнайки. Я понял, что она снова ничего не упустила – она всегда понимала меня. Когда я сел рядом с ней, мама мгновенно отодвинулась от меня и скривилась из-за запаха пота.

– А ты ничего не упускаешь.

– Я поняла, что между вами что-то происходит, как только ты пошутил над ней за ужином. Вы хотя бы