– Не уверен, мама.

Мой голос звучал хрипло, и она снова подвинулась ко мне.

– Что это значит? Разве после гонок ничего не изменилось?

С самого детства я никогда ничего не скрывал от мамы, как и от друзей, она знала обо всем, начиная с истории с Айбюке и заканчивая гонками.

– Она делает все, чтобы держаться от меня подальше.

– Почему?

Почему? Это хороший вопрос, я бы тоже хотел бы знать ответ.

– Может быть, она боится, – просто ответил я, и мама откинулась на кровать, сложив руки перед собой.

– На это может быть две причины, мой глупый мальчик. Во-первых, возможно, она знает о твоем разгульном прошлом.

Когда смех, сорвавшийся с губ, заполнил комнату, мама сделала знак, чтобы я ее не перебивал.

– Во-вторых, и я думаю, что это более весомая причина, такой девушке, как она, сложно адаптироваться к новой жизни.

Я не понимал, на что намекает мама, но было очевидно, что она видит Нису по-другому. Мы были почти равны, нас обоих усыновили.

– Что значит – такая девушка, как она? Разве мы не одинаковые?

– Ты так думаешь? Думаешь, вы похожи?

Этот разговор напомнил мне о минутах, проведенных на ферме. Как будто я оказался на месте Нисы, а моя мама – на моем.

– Разве не так? Мы оба приемные.

– Да, это правда, но ты появился в нашей жизни еще до того, как у тебя прорезались зубы, Демир. Мы вырастили тебя, мы воспитали тебя. Ниса пришла из совершенно другого мира. Поверь, ей потребуется время, чтобы привыкнуть ко всему.

Пока мама спокойно излагала ситуацию, я осознавал, что она права, потому что Ниса, по сути, говорила то же самое. Но вдруг в моей голове возник другой вопрос, и я не сразу решился озвучить его вслух.

– Если бы я вырос в детском доме, я бы стал таким же, как она?

Быть похожим на Нису… Бояться, всегда сдерживаться и отказываться от всего… Если бы я вырос в детском доме, стал бы и я таким? Вел бы себя, как ребенок, который хочет от всего спрятаться? Мама посмотрела мне в глаза, погладила по щеке и покачала головой.

– Нет, я уверена, что ты бы все равно был самим собой.

Хотя я не был уверен, я все равно кивнул в знак согласия.

– Она… совсем другая, мама, – пробормотал я, а она положила одну руку на подбородок и наблюдала за мной. Так было всегда, когда мы с мамой начинали разговаривать. Она слушала меня спокойно, без осуждения, и я изливал ей свою душу.

– Я знаю. Я тоже это осознаю. Она как испуганная газель. Она не знает, куда идти и что делать. Я поняла это в первый же день, когда увидела ее.

– Когда ты увидела ее в первый раз?

Я думал, что мама познакомилась с девушками, когда они пришли к нам на ужин, но улыбка на ее лице подсказала мне, что я ошибся.

– Когда они только поселились здесь, Эсма водила девочек по магазинам. Мы встретились в одном из них. Ты бы видел ее, Демир. Сенем бегала вокруг, а Ниса просто смотрела. Потом я увидела, как она любуется одним платьем. Оно очень подходило ей. Я уговаривала ее его купить.

Когда мама рассказывала мне о первом разе, когда она ее увидела, я представлял себе Нису, одиноко бродящую по магазину. Робкая газель… Хотя это прозвище ей очень подходило, я предпочел Полярную звезду.

…Чтобы по-настоящему увидеть ее, нужно это почувствовать. Только тогда вы обнаружите истинную Полярную звезду и она покажет вам кратчайший путь.

Я не мог не усмехнуться, когда ее слова прозвучали в моих ушах в тот вечер. Это вечер, который я никогда не забуду.

– Как ты думаешь, она даст мне шанс?

Демир Гюрсой хотел, чтобы девушка дала ему шанс. Даже я не мог поверить в заданный вопрос, пока слова слетали с моих губ одно за другим.

– Если ты завоюешь ее сердце, почему бы и нет, мой мальчик?

Хотел ли я завоевать ее сердце? Я хотел этого больше всего на свете!

– Я никогда раньше не хотел завоевать сердце девушки.

Еще одна вещь случилась со мной впервые благодаря Нисе.

– Трудно проникнуть в сердце девушки, сынок. Если ты хочешь завоевать его, придется поставить на кон свое собственное. Тебе придется бороться, чтобы показать ей, что она единственная, кто тебе действительно нужен.

– А если она откажется?

Это был очень разумный вопрос, учитывая, что Ниса всегда отвечала «нет».

– Ты знаешь, что сила – это не красота, но, если ты ей нравишься и ты это чувствуешь, то должен продолжать добиваться ее. Я думаю, что ты для Нисы тоже не пустой звук.

Резким движением я повернул голову и посмотрел на маму, а она подмигнула мне. Я хотел узнать, как она пришла к такому выводу. Ее улыбка говорила о том, что она знает больше, чем показывает.

– Боже мой! Откуда ты знаешь?

Пока я смеялся, она растрепала мои волосы и обняла меня.

– В тот вечер, когда они пришли на ужин, она долго смотрела на твою детскую фотографию и улыбалась.

Черт! Детское фото? О какой детской фотографии она говорит? С обрезания или о той, где я упал с велосипеда? Или еще хуже – о той, где я бегаю голым?

– О какой фотографии ты говоришь, мама? Слушай, не говори, что это фото с обрезания. Если это оно, я опозорен.

Я хотел встать и подойти к окну, но мама схватила меня за руку и снова усадила рядом с собой.

– Ай, нет, сумасшедший мальчишка! Я имею в виду нашу фотографию на окне в гостиной. – Мама посмеялась над моим растерянным состоянием. – Но когда-нибудь я покажу ей и эти фотографии, – продолжила она и крепко обняла меня. Когда она отодвинулась, я понял, что она погрустнела.

– Я так привыкла, что ты здесь, дома, тебе обязательно уходить? – спросила она, и я просто кивнул.

– Ну а Ниса причастна к этому внезапному отдалению?

Вместо ответа я отвел глаза и пожал плечами. Думаю, этого было достаточно.

– Да, ты точно влюблен, сынок. – Я обнял ее в ответ, когда она снова притянула меня к себе. Думаю, так и есть, мама. На этот раз твой сын действительно влюблен.

– Я не хочу, чтобы ты уходил. Я скучаю по тебе, засранец.

– Я не ухожу, я еду домой.

– В этом-то и проблема, Демир. Каждый раз, когда ты идешь в тот дом, то отдаляешься от нас. Вот почему я не одобряю то,