Кто спорит. С другой стороны, за четыре дня так и не догадалась переодеться во что-то более удобное? Эти неформалы просто лютые люди. - И много не берите, на войне джентльменов мало - на себе придется переть.

С посветлевшими лицами, трое в суматохе забегали по квартире, а я, собравшись с мыслями, вызвал на связь коменданта. Тот ответил почти сразу:

- " Здесь Первый. Как у вас дела, Бешеный? "

- Всё чисто, шеф, но есть вопрос. Как понял меня?

- " Задавай ".

- Нам тут очень помогли. Ходатайствую о приёме троих гражданских в убежище.

На этот раз пауза всё же была, и я запереживал. Особенно, когда услышал ответ:

- " Ты же в курсе, что уже активированы списки? Приём".

Но я не сдался и привёл свой аргумент:

- Я также в курсе, что в убежище неполный штат охраны и снабженцев. К тому же, это была бы прекрасная благодарность за помощь, без которой мы ещё долго мозги себе трепали бы с этим броневиком.

- " Согласен, ходатайство поддерживаю. Приводи своих гражданских", - быстро сдался комендант, будто знал, что я что-то придумаю. Хозяева квартиры, услышав радостную новость, зашевелились вдвое быстрее. Только Света застыла, не зная, куда себя деть. И немудрено, ведь здесь, в чужой квартире, нет её вещей. Вика взяла сборы на себя, поделившись с подругой всем необходимым, а Светлана присела на край дивана, смущённо наблюдая за суетой. Потом машинально схватила пульт от телевизора, посмотрела на него ошарашено, отложила назад и уставилась на меня. Я же в это время наблюдал за вверенным мне самим собой сектором за окном, контролируя периферийным зрением, как многотонный Зил подъезжает к нашему импровизированному КПП. Конечно, такую технику грех бросать. Насколько я понял, всё, что сняли с трупов, покоилось в кунге грузовика. За рулём восседал Андрюха. Тела мародёров стащили в одну кучу, но никаких действий в отношении них пока не предпринималось. Я правильно понял, что об инциденте нужно доложить в ОШ и ждать их распоряжений. Мою догадку подтвердил Прапор, сообщив в эфире:

- "Внимание внешним постам, ожидаем группу специалистов из Оперативного штаба для разбирательства!"

- " Понятно", - буркнул Стрелок, я тоже ответил кратко, в душе чертыхаясь. Разбирательство, как же без него! Придётся исписать кипу бумаг, ведь без бумажки - ты какашка, а с бумажкой человек. Штаб делает всё, чтобы оградить себя от претензий, но только в видимой области. Смерть дюжины идиотов их волнует, потому что этот факт налицо. А вот смерти сотен граждан, умерших в своих домах, убитых боевиками или мародёрами, скрыты от глаз властей, потому власти об этом и не думают. Ох, и сильна бюрократическая машина в великой и необъятной матушке России! Мои тяжкие раздумья прервал тихий голос Светланы, которая позвала меня по имени. Я откликнулся.

- Ты правда думаешь, что может случиться так, как ты сказал? - чуть ли не шепотом произнесла девушка.

- Этот мир слишком устал.., - я вздохнул нечеловечески тяжело, словно смертельно раненый зверь. - Люди в конец оборзели и заслуживают такого финала... Мне кажется, на этот раз уже пройдены все дозволенные и недозволенные рамки. Конечно, командование молчит, хотя разведка уже доложила о готовности противника, но до самой последней минуты никто не будет верить, что такой исход возможен. Может, это покажется странным, но мне это и во сне снится. С тех самых пор, как очнулся в больнице...

- Что с тобой случилось? - похоже, Света была рада немного сменить тему, которую сама же и завела. - В аварию попал?

- Нет, - усмехнулся я. - Коллективные побои. Девчонку выручал незнакомую, там и дали. Почти как в вашем случае в новогоднюю ночь.

- Так сильно, что память потерял? - лицо Светы стало и удивлённым, и наполненным участия одновременно.

- Будто ты не знаешь, как бьют толпой, - я оскалился, сразу заболели шрамы. Воспоминания, конечно, не пробудились, но ощущение боли всегда со мной.

- Бедняга, - Светлана преисполнилась жалости, смотрела так, что самому хотелось плакать, и, похоже, пожалела, что сменила тему. Потому и вернулась к настоящему. - А что будет потом, если всё случится? Пустыня?

- Ну, не совсем, - я невесело шевельнул губами. - Зависит от количества бомб, от мощности зарядов. Но руины и заражение на многие годы обеспечено. Конечно, в деревнях проще. Кому они на хрен сдались? Туда бы уехать не мешало, но из города не выпускают. Хотя эвакуация, говорят, началась. Только когда ещё до нас дойдёт, неизвестно. Точнее, до вас. Нам-то в этом плане ничего не светит.

- Это почему? - удивилась Света.

- А нас, приезжих, специально пригнали сюда охранять и обслуживать объекты. Местным не доверяют, - горько вздохнул я. - Мы об этом предпочитаем не говорить, чтобы не бередить душу. Да и вам, иркутянам, я бы советовал не раскатывать губу. Штатные эвакуационные команды работают по давно знакомому принципу - начальство вывезли, а остальные пускай сами.

- Получается, нас здесь бросили? - сокрушенно воскликнула девушка.

- Не только бросили, а ещё и заперли, - констатировал я с прискорбием. - Вопрос ещё и в том, что после ядерной войны, если таковая всё же случится, будет полностью уничтожена инфраструктура города. А в принципе, после любой хорошей бомбардировки. Остановится производство, исчезнет контроль. Главы спасают свои жизни в первую очередь. Они не думают о том, как потом поднимать с колен угробленный город, полагая, что одного их