Перший смолкнув, еще немного ронял смех и его вроде подхватывал Небо, по-видимому, довольный собственной таковой неповторимой лучицей, ныне величаемой Темряй. Вскоре Димург утих и неспешно перевел взор с лица брата на стоящую подле царицу. Он степенно поднял с округлой облокотницы кресла свою руку, и, протянув ее к лицу альвинки нежно ухватил ту за значимо выступающий подбородок, и все также бережно развернул голову в свою сторону. Его темно-коричневая радужка глаз стремительно приобрела почти черный цвет и поглотила всякое подобие склеры, точно он заглянул в самую суть царицы, судя по всему, именно от этого взгляда последняя туго качнувшись в доли секунд, окаменела и, похоже, перестала дышать.

– Как ты милая девочка? – низким, участливым голосом поспрашал Перший, обдав альвинку теплотой своего взора.

– Все хорошо, Господь Перший, – глас Вещуньи Мудрой как всегда наполнился лирическими, приятными для восприятия переливами.

– Кали-Даруга сказала, у тебя явственно наблюдается замедленное развитие иммунодефицитного состояния, что вызвано видением лучицы, пропущенным через плоть во время обряда, – проронил старший Димург, и в тоне его слышалась неприкрытая тревога, вроде была больна не царица альвов, а, по меньшей мере, сын Бога. – На маковку прибыла Трясца-не-всипуха, она вместе со своими помощницами займется твоим лечением… Верно, не надобно говорить, что ты должна в точности выполнять все их назначения? – Царица легонько качнула головой, и в очах ее блеснули слезы благодарности. – Ну, ну, моя милая… ты слишком мне… нам… Нам всем дорога, чтоб мы могли позволить себе тебя потерять.

Зиждитель неспешно выпустил из перст подбородок альвинки, и с особой нежностью огладил ее пшеничные, долгие волосы, заплетенные в чудной колосок, вложив в тот жест столько мягкости, что Вещунья Мудрая тягостно вздрогнула и из ее белых очей выплеснулись на щеки крупные капельки слез.

– Не нужно… не нужно плакать, моя девочка, все будет хорошо, – вкрадчиво произнес Димург и днесь большим конической формы пальцем утер на лице царицы слезы. – Поживешь на маковке, бесицы-трясавицы, я уже распорядился, окружат тебя внимание и уже насколько мне ведомо создали все для того. Надеюсь только Трясца-не-всипуха не сильно тебе докучит своими дискуссиями, ибо она, как и ее Творец, в том почасту забывается.

– А, что насчет лучицы? – вопросил достаточно высоко Небо, какового, видимо, не сильно беспокоило состояние царицы белоглазых альвов, али, что, вернее, он в том, как и было почасту, полагался на мудрость своего старшего брата.

– Кали-Даруга говорит, что она полностью доверяет знаниям альвов и в помощи бесиц-трясавиц нет необходимости, – незамедлительно отозвался Перший, и вновь огладил дланью голову царицы, стараясь своей теплотой снять напряжение с той. – Живица попросила их вызвать только из-за Вещуньи, поелику ее состояние ухудшается. И надобно проводить особое лечение, на которое способны одни бесицы-трясавицы. Можно довериться знаниям Кали-Даруги, оно как таковое она наблюдала уже не раз… Каждый раз сие заканчивалось скоро и скверно для подвергшихся излучению созданий. В этот раз Вещуньи Мудрой просто повезло… Повезло, что совсем юная… скажем даже, кроха лучица сумела уберечь ее от мгновенной гибели, и как выразилась живица, втянула в себя большую часть излучения. Если бы лучица была здорова, Кали уверена, она смогла бы полностью свернуть излучение и Вещунью это никак не задела. Неповторимость, уникальность лучицы… я это сразу приметил. Ты, просто, малецык, не представляешь… не представляешь себе ее способности… изумительные знания… особую чувствительность. Такой лучицы я никогда… никогда еще не то, чтобы не взращивал… Никогда не видел.

Старший Димург резко прервался и слегка прикрыл свои очи, будто собирался задремать, аль просто задумался. Легкая улыбка зарябила на его полных с приподнятыми уголками губах, не сильно колыхая на их поверхности золотое сияние, иноредь меняя оттенки на коже с блекло-коричневого, до насыщено алого. Он продолжал нежно голубить пшеничные волосы царицы и сквозь тонкую прореху оставшуюся в очах поглядывать сквозь стеклянную стену хурула вдаль на кружащее марево космоса. Медленно ползли, покачиваясь, желтоватые испарения по залу, они повисали порой своими долгими островатыми навершиями на полотнищах кресел, аль цеплялись тончайшими скрученными волоконцами за венцы Богов. Резкий щелчок, будто кто-то рывком сжав челюсти, хрястнул меж собой зубами, вывел не только Зиждителей, но и саму залу из царящего безмолвия, когда недовольная теми волоконцами облаков змея в венце Першего, стремительно перекусила один из кончиков, что ухватился за щетинку ее черного тельца. И тотчас она сердито полыхнула зелеными очами в сторону Небо, так точно именно Рас был виноват в витиеватости движения этой чудной материи.

– Что-то я отвлекся, – отозвался старший Димург, и сызнова отворив очи, убрал руку от головы альвинки. – Я зачем тебя сюда вызвал Вещунья Мудрая, – дополнил он свою на столь долго прерванную речь. – Хочу кое-что тебе поручить… Я с тем уже столковался с Кали-Даругой, теперь нужна ты и твои сподвижницы, – царица торопко кивнула и с нескрываемой преданностью, коя вероятно была основой ее сути, воззрилась на Бога. – Владочка, непременно, должна родить ребенка, чтобы мы смогли пронаблюдать за новым вселением лучицы, как ты понимаешь, то произойдет тогда в ее потомках. Сейчас важно, чтобы этот ребенок появился, выжил и непременно дал здоровое, крепкое и желательно многочисленное потомство. Потому по согласованию с Дажбой вы, альвы, будете проживать на Земле вплоть до смерти данного ребенка. Он будет находиться под вашим покровительством, начиная от появления во чреве Владочки, вплоть до последнего своего вздоха. Для этой цели, я, как старший из Богов выдаю тебе, царице белоглазых альвов, особые полномочия, по созданию всего необходимого для появления сего ребенка на свет, претворения лучших условий и статуса во время его жизни. Этот ребенок, для вас, альвов, должен стать таким же важным существом, как и божество… Быть может даже важнее. Понеже для Кали-Даруги существенна всего-навсе лучица… Потому вам, альвам, дозволяется вступать в спор с рани демониц, не подчинятся ее указаниям, если оно касается непосредственно жизни, здоровья ребенка Владелины.

Белые очи царицы белоглазых альвов значительно расширились в размере и в них не просто заплясали золотые нити света, они, кажется, поглотили под собой все белое пространство. Вещунья Мудрая тягостно вздрогнула, словно слышимое для нее было неможным исполнить.

– Да… да, моя милая.., – вкрадчиво произнес Перший и легонько качнул головой, чем вызвал новый щелчок зубов негодующей в его венце змеи. – Я ноне воспользуюсь принадлежащим исключительно мне правом, прописанным в ваших Законах, вашим Творцом Зиждителем Седми. И повелеваю вам… и в частности тебе царица белоглазых альвов, сберечь жизнь будущего ребенка Владелины и создать все условия для его рождения, существования и появления от него потомства.

Батанушко вместе с подручными ему духами и мальчиками в два дня возвели подле дома Кали-Даруги новую постройку для Влады и Выхованка. Это было весьма широкое строение, имеющее две комнаты, оное хоть и стояло отдельно, одначе, соединялось с жилищем демонов махонистыми крытыми сенями. В самой избе в одной комнате была устроена спальня для девочки, где, как и в доме рани, стены, потолок укрыли тяжелой материей, только по просьбе Владелины не розового, а желтого цвета. Такого же цвета находился в комнате пухлый ковер, возлежащий на полу и широкое ложе, с деревянными основами, обитое мягкой, белой кожей, высокое, украшенное резными изображениями животных в изголовье и инкрустированное крупным жемчугом по всему окоему. Над ложем возвели деревянный каркас со всех сторон покрытый пышной периной, каковой сверху увивала сквозная золотая материя, создавая нечто навеса. Казалось Кали-Даруга повелев сотворить, аль, что, скорее всего, доставить извне данное ложе старалась его таковой сомкнутостью, заслонить здоровье госпожи от любого дуновения ветра неведомо каким образом явившегося в ее комнату. Опочивальня Влады, оказалась крайней в их с Выхованком половине. В нее можно было войти через дверь, что вела в соседнее помещение, которое одновременно соединялось с сенцами, и как итог с жилищем рани демониц.